Трамп публично отрекся от религии «глобального потепления», и отказался от участия Америки в позорном Парижском соглашении.
Вот где бы пропагандистам из ЦК Демократической партии развернуться и порезвиться на славу, ведь это решение Трампа имеет под собой совершенно реальную русскую составляющую. Но им, прошедшим элитные американские школы и университеты из Лиги Плюща, невдомек…
Во времена былинно-застойные я работал в той же области физики, что и известный академик Виктор Маслов – физик и математик, который за пределами Академии стал известен тем, что в свое время женился на студентке МГУ, красавице вьетнамке, дочке известного вьетнамского коммуниста. Кстати, мир тесен: его многолетний соавтор, блестящий математик Михаил Федорюк, учился в одном классе с моим отцом, а моя диссертация была связана с квантовыми уравнениями, которыми занимались Маслов и Федюрюк.
Одно из достижений Маслова – теорема об уравнении Навье-Стокса. Это уравнение описывает движение жидкостей и газов, и является основным при моделировании процессов в океане и атмосфере, то есть того, что мы называем климатом.
Теорема Маслова гласит, что большинство решений этого уравнения недифференцируемы, то есть представляют собой не гладкие, а разрывные функции. Другими словами, ни погода, ни тем более климат непредсказуемы. Если состояние атмосферы в данной точке в данную секунду известно, то ничего определенного о том, что же будет дальше, предсказать невозможно.
Почему? Потому что системы, описываемые этим уравнением, в большинстве случаев очень быстро переходят от регулярного к стохастическому режиму поведения, то есть к хаосу (который проявляется в атмосфере в виде турбулентности).
Предсказать поведение хаотической системы можно только в статистическом смысле. Можно говорить о каких-то усредненных значениях, причем только на достаточно малых временных интервалах. На длительных временных интервалах (для атмосферы это интервалы больше минуты) ничего определенного предсказать нельзя. Нельзя принципиально, и никакие более мощные компьютеры этому не помогут.
Значит ли это, что метеорология – это лженаука, а все метеорологи – шарлатаны? Конечно, это не так. В отличие от климатологов, метеорологи используют совершенно другой метод предсказания. Их метод основан не на абстрактной теории, а на наблюдениях атмосферы с помощью многочисленных метеостанций на земле и в космосе.
Если, например, Нью-Йорк окружить сетью десятков метеостанций в радиусе 10-50 миль, то, комбинируя данные от каждой метеостанции, погоду в самом городе можно будет предсказывать более или менее точно на несколько часов вперед. Но, как мы все знаем, зачастую в городе идет дождь, хотя предсказана была солнечная погода. Почему? Да потому что хаос, господа, не предсказуем на 100%.
Здесь бы первосвященнику религии «глобального потепления» Альберту Гору остановиться и прочитать проповедь своим сторонникам об очередной неопровержимой связи Трампа с Россией. И как эта связь мешает религии «глобального потепления» распиливать бюджеты большинства развитых стран. И как Трамп, который вдобавок ко всему является последователем философии объективизма, созданной уроженкой Санкт-Петербурга Алисой Розенбаум, наконец-то полностью изобличен как марионетка Кремля.
Но интеллектуальная деградация демократов не позволяет им сделать это. Когда чисто научные проблемы берутся на вооружение политической элитой для решения своих пропагандистских задач по перераспределению доходов от одной группы населения другой, рождается догма.
Трамп, конечно, ничего не знает об академике Маслове. И не обязан знать. Его решение выйти из кабального Парижского договора – чисто политическое.
Трамп, как и большинство американцев, считает, что Америка не обязана платить многомиллиардные суммы развивающимся (и в подавляющем большинстве своем недемократическим) странам за «использование двуокиси углерода».
Точно так же, как Трамп (в отличие от Обамы) не поклонился королю Саудовской Аравии, он не пошел (опять-таки в отличие от Обамы) и на поклон религиозной догме «глобального потепления». Парижское соглашение требует безвозмездной выплаты сотен миллиардов долларов, а полная стоимость программы превышает триллион долларов. Трамп на это не пошел.
Собственно, Америка могла из Парижского соглашения и не выходить. По той простой причине, что она в него и не входила.
Договор был подписан президентом Обамой, но он так и не направил его на ратификацию в Сенат. Так что формально Трампу можно было просто проигнорировать парижские договоренности, но с политической точки зрения это было невыгодно – Трамп должен был громогласно расставить все точки над i, и он это сделал.
Эпоха шарлатанов от науки ушла в прошлое. Армия последователей Лысенко XXI века еще, конечно, покричит немного, да вскоре перестанет – без многомимиллионной государственной поддержки у них нет будущего.
Мой вклад в борьбу с политической религией «глобального потепления», естественно, гораздо скромнее, чем Трампа. Но об одном эпизоде, который состоялся несколько лет назад, расскажу.
У меня был бизнес-ланч с одним демократическим активистом. Человеком высокоинтеллектуальным, образованным и начитанным. Человеком, которым благосклонно принимал титул либерала (не в его изначальном, а в современном смысле, конечно).
За ланчем мы планировали обсуждать проблему «глобального потепления», и в самом начале я заказал для себя не один, а два бокала кока-колы. Официант принес мне два бокала, заполненные доверху кока-колой со льдом. Мой собеседник, будучи человеком воспитанным, только пожал плечами, но ничего не сказал. Из одного бокала я потихоньку пил, а второй стоял нетронутым до самого конца ланча.
Наша беседа была весьма интересной, поскольку мой собеседник, являясь гуманитарием, хотя и занимал крайне левую позицию по «глобальному потеплению», искренне старался понять мои контраргументы. В пылу дискуссии он совершенно забыл о моем втором стакане с кока-колой (а зря, ведь если бы он родился в СССР, а не в Америке, то знал бы немного и о Станиславском, и о незаряженном ружье, которое обязательно выстрелит в третьем акте). Но вот наступил конец и нашей еде, и нашей дискуссии.
И настал час моего триумфа.
Я показал рукой на второй стакан. За один час беседы весь лед в нем растаял, и я спросил, куда же делась вода, в которую превратился лед. Ведь этот стакан, как и все остальные, в начале беседы был заполнен до самых краев кока-колой с плавающим на поверхности льдом.
Мой собеседник, который только что битый час доказывал мне, что если из-за глобального потепления льды Северного Ледовитого океана растают, то уровень воды в мировом океане поднимется на много метров, и многие приморские города и даже целые страны окажутся затопленными, был не просто озадачен. Он был в шоке.
Он был готов спорить со мной на тему, все знания о которой были почерпнуты им из методичек, популярно объясняющих догматические постулаты религии «глобального потепления». И он был прекрасно подготовлен. Но его религиозные догмы, как и всякие другие религиозные догмы, не были рассчитаны на встречу с реальностью.
Я видел, что в его голове яростно борются две прямо противоположные идеи, и его интеллектуальная честность не позволяет ему просто проигнорировать и забыть этот простой эксперимент.
И тогда я рассказал ему все.
И об Архимеде (о котором он, конечно же, слышал, но не знал никаких деталей). И об основных принципах научного познания (он впервые узнал, что все без исключения теории обязаны быть проверенными на практике, и если теория не подтверждается, то безжалостно отвергают именно теорию, а не практику).
И о том, что все апокалиптические предсказания религии «глобального потепления» основаны не на практике, а на математических теориях и компьютерных симуляциях. И что если компьютерный анализ гласит, что к 2010 году Северный полюс будет свободным ото льда, а он там на самом деле есть, то такую теорию надо выбросить на свалку. И если компьютер предсказывает, что к 2015 году все белые медведи вымрут, а в действительности их популяция растет, то выбрасывать на свалку надо не компьютер, а те неправильные теории, которым его напичкали.
И о том, что религия «глобального потепления» конца 90-х является прямой наследницей религии «глобального похолодания» середины 70-х.
И о том, что многие ученые плавно перешли от религии похолодания к религии потепления, потому что научная добросовестность – это одно, а получение многомиллионных федеральных грантов – это другое.
Мой собеседник здесь оживился и спросил меня, а как же быть с консенсусом среди мировой научной элиты по поводу «глобального потепления». Пришлось ему объяснять, что консенсус не является доказательством в науке.
Консенсус не влияет на значимость научной теории, хотя, конечно, сильно влияет на уровень ее финансирования.
Хорошей иллюстрацией к этому является научный сборник, выпущенный в нацистской Германии выдающимися (и чисто арийскими, конечно) физиками Германии в количестве 100 человек. Все они представили свои доказательства того, что теория относительности Эйнштейна не верна. Когда Эйнштейн узнал об этом, он удивился – зачем сто доказательств, вполне было бы остаточно одного. Но реального.
Я много чего еще наговорил ему. И об «озоновой дыре» и кому она была нужна и кто на этом заработал. И сколько заработал Ал Гор на продаже Чикагской биржи углерода, и на заработанные деньги купил особняк прямо на берегу океана, явно не боясь никакого затопления. И о теории Дарвина и во что ее превратили политики.
Мы расстались друзьями, и у меня есть серьезные подозрения, что в ноябре 2016 года он голосовал за Трампа.
