Month: March 2020

Политический анализ COVID-19

С начала нынешней пандемии коронавируса COVID-19 было создано много веб-сайтов для сбора данных, связанных с этим заболеванием. Например, сайт 1Point3Acres предлагает удобный интерфейс для данных по США, начиная с уровня графства. На сайте представлена сводная информация о количестве случаев заболевания коронавирусом и количестве смертей в каждом штате. Однако такие данные никогда не анализировались с политической точки зрения.

Общераспространенная точка зрения заключается в том, что нынешний коронавирус, как и все другие вирусы и патогенные микроорганизмы, не заботится о политических взглядах своих пациентов. Другими словами, вирусы пересекают «искусственные» границы стран, штатов, и провинций, полностью игнорируя идеологию и политические предпочтения своих жертв. Это правда, но не в отношении властей этих территорий – реакция местных властей как раз зависит от их идеологии.

Данные на сайте Worldometers отсортированы по количеству подтвержденных случаев COVID-19 в каждом штате. Сайт помещает штат Нью-Йорк в верхнюю часть списка, но, как все мы знаем, это может ввести в заблуждение, поскольку количество населения каждого штата различно. Если мы нормализуем данные на душу населения, полученное число случаев на миллион жителей штатов позволит нам правильно сравнить все штаты.

Наконец, чтобы посмотреть на данные с политической точки зрения, мы добавим к данным по заболеваниям в каждом штате партийную принадлежность губернатора этого штата (R или D). Кроме того, мы добавим партийную принадлежность предыдущего губернатора штата, то есть, например (D, R) будет означать, что нынешний губернатор – демократ, а предыдущий губернатор был республиканцем.

В результате получаем пять штатов с наихудшими показателями (по состоянию на 24 марта 2020 года):

State Cases per million Governor’s Party
New York 1,313 D,D
New Jersey   413 D,R
Louisiana   299 D,D
Washington   291 D,D
Michigan   179 D,R

В результате получаем пять штатов с наилучшими показателями (по состоянию на 24 марта 2020 года):

State Cases per million Governor’s Party
West Virginia 11 R,D
Oklahoma 26 R,R
Kentucky 27 D,R
Idaho 28 R,R
Kansas 28 D,R

Таким образом, по состоянию на 24 марта 2020 года, пять из пяти губернаторов штатов, наиболее пострадавших от китайского коронавируса, являются демократами.

В штатах, наименее затронутых коронавирусом, во главе стоит либо республиканский губернатор, либо предыдущий губернатор штата был республиканцем.

Например, губернатор-демократ в Канзасе вступил в должность только в январе 2019 года, и не смог внести большой вклад в уровень готовности к эпидемиям по отношению к предыдущей республиканской администрации штата. Аналогичная ситуация наблюдается в Кентукки, где губернатор-демократ сменил республиканца только в декабре 2019 года и вообще не имел возможности изменить что-либо в готовности штата к эпидемии.

В целом, 83% всех жертв COVID-19 в США на 24 марта 2020 года находятся под управлением губернаторов-демократов, и только 17% жертв находятся под управлением губернаторов-республиканцев.

Разумеется, соотношение 83%-17% следует рассматривать не абстрактно, а в контексте соотношения населения штатов под демократической и республиканской администрациями, равное 54%-46%.

Другими словами, если на каждого жителя демократического штата приходится примерно один житель штата республиканского, то на каждого больного коронавирусом из республиканского штата приходится примерно четверо (!) больных из штата демократического.

Через два дня, по состоянию на 26 марта 2020 года, ситуация изменилась – количество больных во всех штатах существенно возросло. Но 5 наихудших и 5 наилучших штатов практически не изменились.

Пять штатов с наихудшими показателями (по состоянию на 26 марта 2020 года):

State Cases per million Governor’s Party
New York 1,916 D,D
Louisiana   497 D,D
New Jersey   496 D,R
Washington   340 D,D
Massachusetts   265 R,D

Вновь парад пяти наихудших штатов возглавляют губернаторы-демократы (единственный в этом списке губернатор-республиканец из Массачусетса является «умеренным» республиканцем, практически неотличимым от демократов).

Пять штатов с наилучшими показателями (по состоянию на 26 марта 2020 года):

State Cases per million Governor’s Party
West Virginia 29 R,D
Nebraska 35 R,R
Kansas 43 D,R
Kentucky 44 D,R
Texas 45 R,R

Вновь список лучших штатов возглавляют либо губернаторы-республиканцы, либо губернаторы-демократы из Канзаса и Кентукки, которые совсем недавно сменили на этом посту губернаторов-республиканцев.

В целом, 82% (ранее было 83%) всех жертв COVID-19 в США на сегодняшний день находятся под управлением губернаторов-демократов, и только 18% (было 17%) жертв находятся под управлением губернаторов-республиканцев. Соотношение 4:1 не изменилось.

Без сомнения, распространение инфекции в США еще не достигло уровня насыщения, и окончательные цифры обязательно изменятся. Мы вернемся к этому анализу примерно через неделю и сообщим о динамике эпидемии с политической точки зрения. (Не забывайте, что губернаторы во всех штатах избраны их нынешними жертвами.)

What the Political Scene in China Says about the Coronavirus

The COVID-19 coronavirus pandemic began in China in late November and early December 2019.  Now many accuse the Chinese authorities of negligence and the fact that they did not take sufficient measures to prevent the spread of the virus, thereby contributing to the infection of the inhabitants of all countries on the planet.  However, the Chinese Communists had a completely different task.

In order to understand the logic of the Chinese authorities, you need to know what China is.  In modern China, there is not a traditional nation-state, but a party-state.  They have no separation of powers as in Western countries.  Nevertheless, there is still a particular division of power in China.

Power in China is divided among several opposing communist groups.

The most famous are the Communist Youth League (CYL) faction and the Shanghai faction.  The CYL faction was significantly weakened in 2016 by the secretary-general of the Chinese Communist Party (CCP), Xi Jinping.  Former CCP secretary-general Hu Jintao and current prime minister Li Keqiang belong to the CYL faction.  Another former secretary-general of the CCP, Jiang Zemin, belongs to the Shanghai faction.

Xi Jinping came to power in November 2012 entirely unexpectedly.  The Hu Jintao faction insisted on one candidate, while the Jiang Zemin faction supported the other.  Xi Jinping skillfully played the role of a compromise candidate.  He looked like a suitable candidate for all the main warring factions, because, although he was one of the “communist princes” (his father was a close associate of Mao Zedong), he gave the impression of a somewhat “weak” leader.  Xi Jinping belongs to the faction long forgotten in China, which at one time was aligned with the Soviet Union and Joseph Stalin.

Hopes for easy manipulation of the new party boss did not materialize.  Secretary-General Xi Jinping toughened the persecution of those who do not support the party’s official line.  In 2013, shortly after coming to power, Xi Jinping even banned the teaching of freedom of the press, civil rights, and the rule of law.

The massive party inquisition and the purge of the party apparatus, which began in China in 2013, led to the fact that many supporters of the previous leader of the country, Hu Jintao, appeared on the dock.  Xi Jinping not only established effective internet censorship in China, but also achieved almost a lifetime post.

The Chinese communists have been fighting for many years with all kinds of “deviations” from their own dogmatic interpretation of Marxism.  On this front, they clashed with the Soviet communists, the Marxist Dalai Lama, the Fourth (Trotskyist) Communist International, and numerous internal factions.

The congress of the CCP, which meets every five years, is the supreme arbiter of all covert battles.  But between congresses, the establishment of political influence materializes in the manipulation of cadres — each faction seeks to place as many of its people into leading posts as possible.

Recently, a faction of Wang Qishan, an associate of Xi Jinping in mass party purges, has begun to gain strength in China.  Wang Qishan is a representative of the “power bloc” in the government and is a peculiar Chinese analog of Torquemada.  Wang’s faction is relatively new, but he still managed to put his people in key positions.  For example, in 2016, Chen Wenqing became the head of the “Chinese KGB,” and American-educated banker Jiang Chaolyan became the party boss of Hubei Province.

Hubei Province, with its capital in Wuhan, has always been “problematic” for the Chinese communists.  The relationship between Beijing and Wuhan is somewhat reminiscent of the relationship between Washington and New York, Moscow and St.  Petersburg, Madrid and Barcelona.  The parallels here are unambiguous – this is not just a conflict between the current and previous capital of the country (Wuhan was the capital under Chiang Kai-shek).  Wuhan has always been a rebellious city that triggered the events that led to the tragedy in Tiananmen Square in 1989.

When the epidemic of the new coronavirus started, Beijing faced the challenge — to ensure that the party authorities of the rebellious and freethinking Wuhan made mistakes, and to deal with them under this pretext.

Now many say that if the Chinese authorities acted three weeks earlier, the number of diseases could have decreased by 95%, and its spread would be significantly limited.  This could happen only if the main objective were human health.  But in fact, the main task of the Chinese communists was to win the intraspecific struggle.

All these warring factions of China at the most critical time of the outbreak of the epidemic were engaged in what they always did: to protect and strengthen their political positions and interests, and not to fight the spread of the virus.

For China, such an epidemic is a typical phenomenon.  Influenza outbreaks occur in China, as in all countries, every year, but generally, in 2019, China was ready for the flu season, and no panic was expected.  Xi Jinping needed a crisis to settle accounts with dissent in the party ranks.

Without a doubt, the Chinese left operates on the same principles as the American left: these people “never let a serious crisis to go waste.”

There is a widespread belief that Beijing was silent about the scale of the epidemic in Wuhan.  Initially, that was the case, but only until January 7, 2020.  On this day, Xi Jinping intervened and changed the essence of events — from medical, they became political.  From that moment, it was Beijing that methodically and purposefully stepped up the situation around the epidemic.

What the Chinese leaders did not take into account was the fact that their ensuing panic would be picked up by the world’s mass disinformation media.  The surrealistic footage of the Apocalypse from China, created by skillful Chinese propagandists, was very photogenic and was instantly circulated by the world press.

The crisis inflated by the Beijing elite was the result of an ideological confrontation among the Chinese factions, which clashed over some of the nuances of Marxist dogma.

Xi Jinping’s ruling group has skillfully used the epidemic to blame the party leadership of Hubei and the leadership of Wuhan.  As a result, the political goal was achieved.  The party boss of Hubei province, Jiang Chaoliang (from the Wang Qishan faction), and the party boss of Wuhan city, Ma Guoqiang (from the Shanghai faction), “paid for the epidemic” and were removed from their posts on February 13, 2020.  Only after this reprisal did Beijing embark on a full-scale suppression of the true extent of the epidemic, which continues to this day.

The connection with the coronavirus is indicative of the fate of Wang Xiaodong, the governor of Hubei province since 2016.  As a man of Xi Jinping, Wang Xiaodong remained at his post, even though he is the governor of the province most affected by the coronavirus of China.

From this point of view, the undercover political operation of the Chinese communists was successful.  But the panic they created turned out to be more contagious than the coronavirus itself.

As soon as the political reprisal in Hubei was over, Beijing instantly switched from internal to external efforts and began openly accusing the United States of creating and spreading the coronavirus.  The Chinese communists simply had to do this because they had lost control of the situation — the panic they created, and then the coronavirus itself, spread throughout the world.

What was initially conceived as a local and time-limited episode of reprisals against party comrades unexpectedly gained a global status.  The genie jumped out of the bottle: the situation in China took the form of a comprehensive economic crisis and spread throughout the whole world.

On the surface, the current situation looks as if microorganisms are capable of reformatting the world macroeconomics.  However, the difference between the current pandemic and all previous ones is that in 2020, the Information Coronavirus won a convincing economic victory over the real one.

[Originally published at American Thinker]

Political Structure of China Coronavirus Victims

Since the beginning of the current pandemic, many websites were created to collect virus-related data.  For example, the site 1Point3Acres offers a convenient interface to U.S. data starting at the county level.  The site contains summary information about the number of cases and the number of deaths per state.  However, such data were never analyzed from a political perspective.

In fact, the adage is that the current coronavirus, like all other viruses and pathogen microorganisms, does not care about the political views of its sufferers.  In other words, viruses cross artificial countries’ or states’ borders without any regard to the ideology of their victims.  While it is undoubtedly true, the response of authorities does depend on their underlying ideology.

The data on the 1Point3Acres are sorted by the number of confirmed cases of COVID-19.  The site places the state of New York at the top of the list, but as we all know, that could be misleading because the populations of each state are different.  If we normalize the data by the population, the resulting number of cases per million of the state population will allow us to compare all the states correctly.

Finally, to look into the data from the political point of view, we’ll add each governor’s party (R or D) to the data.  Also, we’ll list the party affiliation of the previous governor — i.e., (D, R) would mean that the current governor is a Democrat, but the previous governor was a Republican.

The resulting five worst states (as of March 24, 2020) are:

State Cases per million Governor’s Party
New York 1,313 D,D
New Jersey   413 D,R
Louisiana   299 D,D
Washington   291 D,D
Michigan   179 D,R

The resulting five best states (as of March 24, 2020) are:

State Cases per million Governor’s Party
West Virginia 11 R,D
Oklahoma 26 R,R
Kentucky 27 D,R
Idaho 28 R,R
Kansas 28 D,R

Five out of five governors of the states most affected by China’s coronavirus are Democrats.  The states least affected by coronavirus either have a Republican governor or had a Republican governor before.  For example, the Democrat governor in Kansas assumed office in January of last year and was not able to contribute much to the previous Republican administration preparedness level.  A similar situation occurs in Kentucky, where a Democrat governor replaced the Republican in December 2019 and did not have a chance to alter the preparedness of the state at all.

Overall, 83% of all COVID-19 victims to the present day are under the Democrat state government, and only 17% of victims are under the Republican government. 

No doubt, the spread of infection has not saturated yet, and the final numbers will change.  We will return to this analysis in about one month and report the dynamics of the epidemics from the ideological point of view.  (Do not forget that the governors in all states are elected by their current victims.)

 [Originally published at American Thinker]

Пандемия информационного коронавируса

Пандемия коронавируса COVID-19 началась в Китае в конце ноября-начале декабря 2019 года. Сейчас многие обвиняют китайские власти в халатности и в том, что они не приняли достаточных мер для предотвращения распространения вируса, и тем самым способствовали заражению жителей всех стран на планете. Но перед китайскими коммунистами стояла совсем другая задача.

Чтобы понять логику действий китайских властей, надо знать, что представляет собой Китай. В современном Китае, как известно, существует не традиционное национальное государство (nation-state), а партийное государство (party-state). В Китае нет разделения властей, как в западных странах. Тем не менее, определенное разделение власти в Китае все-таки есть.

Власть в Китае разделена между несколькими противоборствующими коммунистическими группировками.

Наиболее известными являются фракция Китайского Комсомола, а также Шанхайская фракция. Комсомольская фракция была существенно ослаблена в 2016 году Генеральным секретарем Коммунистической партии Китая (КПК) Си Цзиньпином (к этой фракции принадлежат, например, бывший Генсек КПК Ху Цзиньтао и нынешний премьер-министр Ли Кеджанг). К Шанхайской фракции принадлежит другой бывший Генсек КПК Цзян Цзэминь.

Си Цзиньпин пришел к власти в ноябре 2012 года совершенно неожиданно. Фракция Ху Цзиньтао настаивала на одном кандидате, а фракция Цзян Цзэминя поддерживала другого. Си Цзиньпин умело сыграл роль компромиссного кандидата. Он выглядел подходящей кандидатурой для всех основных противоборствующих фракций, потому что, хотя и являлся одним из «коммунистических принцев» (его отец был близким соратником Мао Цзэдуна), но производил впечатление достаточно «слабого» руководителя. Си Цзиньпин принадлежит к давно забытой в Китае фракции, которая в свое время ориентировалась на Советский Союз и Сталина.

Но надежды на легкую манипуляцию новым партийным боссом не оправдались. Генсек Си Цзиньпин ужесточил преследования тех, кто не поддерживает официальную линию партии. В 2013 году, вскоре после прихода к власти, Си Цзиньпин запретил в преподавании даже упоминание о свободе прессы, гражданских правах, и верховенстве закона. 

Массовая партийная инквизиция и чистка партийного аппарата, которая началась в Китае в 2013 году, привели к тому, что на скамье подсудимых оказалось множество сторонников предыдущего руководителя страны Ху Цзиньтао. Си Цзиньпин не только установил в Китае эффективную интернет-цензуру, но и добился для себя практически пожизненного поста.

Коммунисты Китая ведут многолетнюю борьбу со всевозможными «отклонениями» от их собственной догматической трактовки марксизма. На этом фронте они конфликтовали и с советскими коммунистами, и с марксистом Далай-ламой, и с Четвертым (троцкистским) Коммунистическим Интернационалом, и с многочисленными внутренними фракциями.

Разумеется, съезд Компартии Китая, который собирается каждые пять лет, является верховным арбитром всех подковерных битв. Но между съездами установление политического влияния материализуется в манипуляции кадрами – каждая фракция стремится расставить как можно больше своих людей на руководящие посты.

В последнее время в Китае стала набирать силу фракция Ван Цишаня, соратника Си Цзиньпина по массовым партийным чисткам. Ван Цишань – представитель «силового блока» в правительстве, и является своеобразным китайским аналогом Торквемады. Фракция Вана – относительно новая, но Ван Цишань все же сумел расставить своих людей на ключевые позиции. Например, в 2016 году Чэнь Вэньцин стал главой «китайского КГБ», а банкир с американским образованием Цзян Чаолян стал партийным боссом провинции Хубэй.

Провинция Хубэй со столицей в городе Ухане всегда была «проблемной» для коммунистов Китая. Взаимоотношения Пекина и Уханя несколько напоминают взаимоотношения Вашингтона и Нью-Йорка, Москвы и Санкт-Петербурга, Мадрида и Барселоны. Параллели здесь однозначные – это не просто конфликт между нынешней и предыдущей столицей страны (Ухань был столицей при Чан Кай Ши). Ухань всегда являлся городом бунтарским – именно с него начались события, которые привели к трагедии на площади Тяньаньмэнь в 1989 году.

Когда началась эпидемия нового коронавируса, перед Пекином встала задача – добиться того, чтобы партийные власти мятежного и вольнодумного Уханя допустили ошибки, и под этим предлогом расправиться с ними.

Сейчас многие говорят о том, что если бы китайские власти начали действовать на три недели раньше, то число заболеваний могло бы уменьшиться на 95%, а его распространение было бы существенно ограничено. Такое могло произойти только в том случае, если бы основной задачей было здоровье людей. Но на самом деле основной задачей китайских коммунистов была победа во внутривидовой борьбе.

Все эти противоборствующие фракции Китая в самое критическое время начала эпидемии занимались тем, чем они занимались всегда – защитой и укреплением своих политических позиций и интересов, а не борьбой с распространением вируса.

Для Китая подобная эпидемия – явление весьма типичное. Вспышки гриппа происходят в Китае, как и во всех странах, ежегодно, но в целом в 2019 году Китай был готов к сезону, и никакой паники не предвиделось. Но Си Цзиньпину нужен был кризис, чтобы свести счеты с инакомыслием в партийных рядах.

Без сомнения, китайские левые оперируют на тех же принципах, что и американские левые – любой кризис используется ими на полную катушку.

Существует расхожее мнение, что Пекин всячески замалчивал масштабы эпидемии в городе Ухане. Изначально это замалчивание действительно было – до 7 января 2020 года. Но в этот день Си Цзиньпин вмешался и изменил сущность событий – из медицинских они стали политическими. С этого момента именно Пекин методично и целенаправленно нагнетал обстановку вокруг эпидемии.

Чего китайские руководители не учли – так это того, что нагнетаемая ими паника будет подхвачена мировыми средствами массовой дезинформации. Сюрреалистичный видеоряд Апокалипсиса из Китая, созданный умелыми китайскими пропагандистами, был весьма фотогеничен, и мгновенно был подхвачен мировой прессой.

Раздутый пекинской верхушкой кризис стал результатом идеологического противостояния китайских фракций, которые схлестнулись по поводу некоторых нюансов марксистской догмы.

Находящаяся у власти группировка Си Цзиньпина искусно использовала эпидемию, чтобы обвинить партийное руководство провинции Хубэй и руководство города Ухань.  В результате политическая цель была достигнута – партийный босс провинции Хубэй Цзян Чаолян (из фракции Ван Цишаня), и партийный босс города Уханя Ма Гоцян (из Шанхайской фракции) «поплатились за эпидемию» и были смещены с постов 13 февраля 2020 года. И только после этой расправы Пекин взял курс на полномасштабное замалчивание истинных масштабов эпидемии, которое продолжается до сих пор.

В связи с коронавирусом показательна судьба Ван Сяодуна, губернатора провинции Хубэй с 2016 года. Будучи человеком Си Цзиньпина, Ван Сяодун остался на своем посту, несмотря на то что он является губернатором наиболее пострадавшей от коронавируса провинции Китая.

С этой точки зрения спецоперация китайских коммунистов прошла успешно. Вот только созданная ими паника оказалась более заразной, чем сам коронавирус.

Как только с политической расправой в провинции Хубэй было покончено, Пекин мгновенно переключился с внутренних дел на внешние, и стал открыто обвинять США в создании и распространении вируса. Китайские коммунисты просто вынуждены были это сделать, потому что они потеряли контроль над ситуацией – созданная ими паника, а затем и сам коронавирус распространились по всему миру.

То, что изначально задумывалось как локальный и ограниченный во времени эпизод расправы с товарищами по партии, неожиданно для китайских коммунистов приобрело всемирный статус. Джинн выскочил из бутылки: ситуация в Китае приняла форму всеобъемлющего экономического кризиса и распространилась на весь мир.

На поверхности нынешняя ситуация выглядит так, как будто микроорганизмы способны переформатировать мировую макроэкономику.

Но отличие нынешней эпидемии коронавируса от всех предыдущих состоит в том, что в 2020 году информационный коронавирус одержал убедительную экономическую победу над вирусом реальным.

Point of no return for American Intelligence

Similarity to Fiction

In the science fiction novel The End of Eternity by Isaac Asimov, an amazing organization is described. “Eternity” is its name. The members of this organization are able to travel through time and change the course of human history in real-time. For the successful change of human history, the employees of this organization have to always choose a correct starting point.

This is a point that serves as the beginning of a particular chain of events. The protagonist of the novel was distinguished by an exceptional talent for finding such points. This in order to produce, according to Asimov’s terminology, the corresponding “Minimum Necessary Change” for a guaranteed change in Reality. With that explanation, we can ask a question.

What is the Starting Point of Obama’s Spygate?

What can serve as an analog of the “Minimum Necessary Change?” That which ultimately led to the Obama administration’s comprehensive surveillance of then-presidential candidate Donald Trump. Any objective researcher must admit that all these issues are confined to Carter Page. The very Carter Page who has never been arrested. Carter Page, to which no one has yet brought any charges (and never will). Though his name is still tainted with mud.

The main problem of the American Intelligence Services in 2016, was that they had to fulfill the task under practically impossible conditions. The fact that President Obama had repeatedly insisted that Intelligence Services must conduct spying on political foes. Keeping it strictly on legal grounds, of course. Apparently, Watergate’s lessons were not in vain.

Carter Page has met with numerous truly “suspicious Russians” throughout his career. Some high ranking, some not. But, from the point of view of American jurisprudence – suspicious. He met with these Russians when he lived and worked in Moscow, again when he lived and worked in America. He unsurprisingly met some during his visits to Russia.

The Fake Dossier

The fact is that the interests of his business deals were with energy in post-Soviet countries. Carter Page became an ordinary volunteer at the Trump election headquarters in March 2016, and the Obama administration had a unique chance to connect Trump with Russia. From that point on, they could declare Trump a puppet of Putin.

The fake Russian dossier on Trump was ordered by Hillary Clinton and the Democratic National Committee. They contracted with Christopher Steele, a former resident of British Intelligence in Moscow, which added fuel to the fire. This “dossier” consists of 17 parts (Reports). Carter Page’s name is mentioned in the dossier many times (in Reports 94, 95, 102, 135, and 166). Then, in 2016, very few people knew that the “dossier” was a fake, a traditional channel for introducing disinformation by Russian special services (for details on creating the dossier, see the article “The Trump Dossier and the Poisoning of Sergei Skripal”).

Thus, a FISA warrant allowed full-scale surveillance for Carter Page, and through him for the entire Trump campaign headquarters. At the same time, the development of this case was carried out, unusually, directly from FBI headquarters in Washington. Not the FBI regional office in New York, as was customarily done.

Ordinary FBI agents were seriously concerned about Page’s “Russian” contacts. Rank-and-file FBI agents suspected that the coordination of Trump’s election headquarters actually was coming from the Kremlin. However, no one told ordinary FBI agents that Carter Page went to meet with “suspicious Russians” outside the USA, on instructions from the CIA. Or that Carter Page went to meet with the same “suspicious Russians” inside the USA. This on the instructions of the Counter-espionage Unit of the FBI New York branch.

Obama’s Legalization of Trump Surveillance

As we now know, Carter Page has been a CIA freelance agent since about 2008, and an FBI freelance agent since about 2013. In both cases, his cooperation was voluntary. In this field, he helped expose several Russian spies. His participation in exposing in 2015 Russian spies Yevgeny Buryakov and Viktor Podobny is indicative – it was he who supplied them with a folder with some insignificant documents. A radio microphone was built into this folder by craftsmen from the FBI, which made it possible to catch these spies in the act.

In the 2016 election, Obama desperately needed a reason to spy on Trump’s election headquarters. Technically, it was very easy to do, but everything had to be done legally without breaking the law. Carter Page turned up hand in hand in the most opportune way. He formally gave the FBI a legal excuse to spy on him as well as the entire Trump campaign headquarters.

Carter Page’s meetings with “suspicious Russians” took place in 2016. They were, as a rule, outside the United States. This is the jurisdiction of the CIA, not the FBI. Page’s surveillance took place in the U.S.; this is the jurisdiction of the FBI, not the CIA.

Therefore, surveillance of Carter Page in 2016-2017, from the FBI’s point of view, was formally legal. The CIA cannot formally be blamed for anything either; they did not pursue Page. The fact that he was a “person of interest” for the FBI, they were not informed about. The FBI was not obligated to report it at all.

The fact is that the “failure to notify” from one department of the Federal government to another is not a Federal crime. Of course, the work of Carter Page at the CIA (as a spy asset) and the FBI (as a counter-intelligence asset) would certainly have surfaced in court. The well-known trick is that no one has ever accused him of anything, and no trial was ever proposed, how convenient. The creatures of the Washington swamp simply used Carter Page for their own purposes. Donald Trump still won the 2016 election.

Unraveling the “Mystery”

The Department of Justice Inspector General Michael Horowitz’s issued a report, published on December 9, 2019. It indicated 17 violations made by FBI agents in applications to the FISA court. Also, it details the process by which the Obama administration’s surveillance of a political adversary was fully legalized. It turns out that senior FBI officials “forgot” to tell the FISA court that Carter Page’s contacts with “suspicious Russians” were authorized by the CIA. Those were real contacts, not fictitious, as in the “Russian dossier.”

The CIA sent a secret Memorandum to the FBI on August 17, 2016. It explains in detail the zealous detectives from the FBI that Carter Page is our man (see Horowitz report, pp. 123, 127, 157, and 159).  The FBI management decided to ignore this Memorandum. The Mueller report also does not contain any mention of this Memorandum.

In addition, the FBI “forgot” to inform the FISA court that the application was based on a fake dossier, ordered by the Hillary Clinton campaign. Having no such information, the FISA court, misled by the Obama administration, issued a three-month permit to spy on Carter Page. In addition, at the request of the FBI, the court extended this surveillance three more times for three months each. In January 2020, two of the four Page-related applications (for October 2016 and January 2017) were invalidated by the U.S. Department of Justice.

More Chicanery and Omissions

Most likely, the remaining two applications (for April and June 2017, when Trump was already in the White House) will face the same fate. After all, it came to complete absurdity. For example, to curry favor with the authorities – then Director of the FBI Comey – FBI agents put blank pages in the folder with documents about Carter Page. They did this to make the folder “thicker” and “heavier” as to earn the praises of the boss.

Another example of absurdity: the lawyer from the team of special prosecutor Robert Muller, Kevin Clinesmith, received an email from the CIA. This once again stated directly that Carter Page “is a source for the CIA,” he added “not,” then sent this message to the team. Mueller’s team was delighted – now it turned out that Page “is not the source for the CIA.” Fabrication of evidence is a banana republic tactic.

Currently, the FISA court is, of course, angry. According to a recent court decision, all FBI agents who were involved in falsifying applications to spy on Carter Page were completely removed from all future secret investigations. Will this deter future occurrences? One can but hope. The alternative is to disband the thing entirely, which some agree with.

The Maximum Desired Results (For Democrats)

In the terminology of Isaac Asimov, Obama’s suppression of the CIA Memorandum dated August 17, 2017, from the FISA court, is the “Minimum Necessary Change” that altered the course of history. At the same time, by changing the course of history, one should understand that this is by no means the persecution of “Trump-the-Russian-Agent.” This persecution, by historical standards, was a short-term episode, lasting only about three years. Despite all this going on, Trump has accomplished much.

It should be understood that Carter Page’s seeming betrayal marks the very moment in time when the minimal impact – “failure to notify” – led to the Maximum Desired (by the Democrats) Result. A side effect of this Reality Change could potentially be the political death of not only the Democratic Party but also leftist ideology as a whole.

A report by special prosecutor Mueller confirmed that Trump was never Putin’s puppet. This is by legal standards. By political standards, the task assigned to Mueller was completed. In the 2018 elections, Republicans lost a majority in the House of Representatives. Despite the fact that at the time of Trump’s inauguration, the FBI already had all the evidence that Trump was innocent. When the baton of the investigation of “Russiagate” in May 2017 was passed into the hands of Mueller, they had all the evidence and ignored it. It was evident that neither Trump, Page, or anyone else from the Trump team was connected with The Kremlin.

Setups and Implications

After Carter Page, General Flynn fell into a trap. FBI agents who, under the guise of a friendly conversation, were actually interrogating him. Even before the interrogation, they knew that Flynn did not violate any laws. They knew this because they had previously received a telephone wiretap of the Russian ambassador to the United States, Kislyak.

In addition, they knew that Flynn had informed the agency where he had previously been the Director – the Defense Intelligence Agency – about all his contacts with foreigners. Then George Papadopoulos, Paul Manafort, Svetlana Lokhova, and Roger Stone fell into the traps of the Washington swamp. That was not the first time that this occurred. As a test case, they artificially inflated the case of ex-spy Valeria Plame in 2003.

Even the main characters in these cases are the same: Robert Mueller and James Comey. Convicted in the case of Valeria Plame, and then pardoned in 2018 by Trump, Scooter Libby suffered from the same apparatchiks. Moreover, the investigators of the Plame case knew ahead of time that the person who revealed the name of the CIA officer Valeria Plame was not Libby. It turned out it was Deputy Secretary of State Richard Armitage.

The main thing that unites all these cases are Obama’s supporters in the power structures. Both under the Obama administration and held over by the Trump administration. Even before “Russiagate,” they knew that the persecuted American citizens were not criminals, but expendables in a larger political game. The recent dismissal of charges against Russian company Concord Management adds a very embarrassing twist to the Mueller probe.

Intelligence Has Gone Too Far

Does America need such politicized Intelligence? Do we need Intelligence agencies that substitute democracy as a foundation of our republic with demagog-ocracy? Admittedly, America’s Intelligence agencies have evolved. It is possible that because of their long confrontation with the Soviet KGB, that American Intelligence agencies were infected from them by sort of a left-wing coronavirus.

As a result, some of the defenders of the American way of life have turned into Statist tools. They have a miserable semblance to those with whom they fought for many years. Not all, of course. The rank-and-file do their jobs without fanfare. It is the appointed administrators that ruin it for the rest.

[Originally published at New Right Network]

Точка невозврата американских спецслужб

В научно-фантастическом романе «Конец Вечности» Исаака Азимова (его было принято называть в Советском Союзе Айзеком Азимовым, но какой же он Айзек, если родился в местечке под Смоленском) описана удивительная организация – Вечность. Сотрудники этой организации были способны путешествовать во времени и не только контролировать, но и изменять ход человеческой истории. Изменять Реальность.

Для успешного изменения человеческой истории сотрудникам этой организации было необходимо всегда правильно выбрать исходную точку – точку, которая послужила началом определенных событий. Главный герой романа отличался исключительным талантом находить такие точки, чтобы произвести в них, по терминологии Азимова, соответствующие Минимально Необходимые Воздействия для гарантированного изменения Реальности.

Например, вместо того чтобы просто уничтожить «нежелательного» человека, главный герой романа не устраивает крушение звездолета с многочисленными жертвами. Вместо этого он проникает в прошлое и просто перекладывает маленький контейнер с одной полки космолета на другую. Что происходит потом с этим контейнером? «Несколько часов спустя капитан космолета протянет за ним руку и не найдет его. Полчаса уйдут на розыски, а тем временем сломается двигатель, и капитан потеряет самообладание. В порыве гнева он решится на поступок, от которого воздержался в предшествующей Реальности. В результате важная встреча не состоится; человек, который должен был умереть, проживет годом дольше; другой же, наоборот, умрет несколько раньше».

Какова исходная точка «русского дела» Трампа? Что может служить аналогом того самого Минимально Необходимого Воздействия, которое в конце концов привело к тому, что администрация Обама начала всеобъемлющую слежку за тогда еще кандидатом в президенты Дональдом Трампом?

Любой объективный исследователь должен признать, что все эти вопросы замыкаются на Картере Пейдже.

На том самом Картере Пейдже, который ни разу так и не был арестован. На том Картере Пейдже, которому до сих пор никто так и не предъявлял никаких обвинений (и теперь уже не предъявит). На том Картере Пейдже, имя которого до сих пор смешивают с грязью.

Основная проблема американских спецслужб в 2016 году состояла в том, что им пришлось выполнять поставленную задачу в практически невыполнимых условиях. Дело в том, что президент Обама неоднократно настаивал на том, чтобы слежка за политическими противниками производилась спецслужбами только на строго законных основаниях. Видимо, уроки Уотергейта не прошли даром.

Картер Пейдж в течение своей карьеры действительно встречался с многочисленными «подозрительными русскими». Высокопоставленными и не очень. Но, с точки зрения американской юриспруденции – подозрительными. Встречался он с ними и когда жил и работал в Москве, и когда жил и работал в Америке, и во время своих визитов в Россию. Дело в том, что сфера интересов его бизнеса – энергетика на постсоветском пространстве.

Поэтому, когда в марте 2016 года Картер Пейдж стал рядовым сотрудником выборного штаба Трампа, у администрации Обамы появился уникальный шанс связать Трампа с Россией и объявить Трампа марионеткой Путина.

Масла в огонь подлило и фальшивое «русское досье» на Трампа, заказанное Хиллари Клинтон и ЦК Демократической партии у бывшего резидента британской разведки в Москве Кристофера Стила. Это «досье» состоит из 17 частей (Донесений). Имя Картера Пейджа упоминается в досье много раз (в Донесениях 94, 95, 102, 135, и 166). Но тогда, в 2016 году, еще мало кто знал, что «досье» – это фальшивка, традиционный канал внедрения дезинформации российскими спецслужбами (подробности создания досье описаны в статье «Зачем отравили пенсионера Скрипаля?»).

За Картером Пейджем была установлена полномасштабная слежка, а через него – и за всем штабом Трампа. При этом разработка этого дела велась необычно – непосредственно из штаб-квартиры ФБР в Вашингтоне, а не региональным отделением ФБР в Нью-Йорке, как это обычно делалось. Рядовые сотрудники ФБР и в самом деле были серьезно озабочены «русскими» контактами Пейджа. Рядовые агенты ФБР и в самом деле подозревали, что координация выборного штаба Трампа идет из Кремля. Но:

– никто так и не сказал рядовым агентам ФБР, что на все контакты с «подозрительными русскими» за пределами США Картер Пейдж шел… по заданию ЦРУ.

– никто так и не сказал рядовым агентам ФБР, что на все контакты с «подозрительными русскими» внутри США Картер Пейдж шел… по заданию Подразделения Контршпионажа Нью-Йоркского отделения ФБР.

Как мы теперь знаем, Картер Пейдж был внештатным агентом ЦРУ примерно с 2008 года, а внештатным сотрудником ФБР – примерно с 2013 года. В обоих случаях сотрудником он был добровольным и бескорыстным. На этом поприще он способствовал разоблачению нескольких российских шпионов. Показательным является его участие в разоблачении в 2015 году русских шпионов Евгения Бурякова и Виктора Подобного – именно он снабдил их папкой с ничего не значащими документами «для служебного пользования». В эту папку умельцами из ФБР был встроен радиомикрофон, что позволило поймать этих шпионов с поличным.

Но в выборном 2016 году Обаме позарез нужен был повод для внедрения в выборный штаб Трампа. Технически, сделать это было очень просто, но все должно было быть сделано легально, без нарушения закона. Картер Пейдж подвернулся под руку как нельзя кстати – он формально давал ФБР легальный повод для слежки как за ним, так и за всем штабом кандидата Трампа.

Встречи Картера Пейджа с «подозрительными русскими» проходили в 2016 году, как правило, вне территории США – это епархия ЦРУ, а не ФБР. Слежка за Пейджем (а через него – за всем штабом Трампа) проходила на территории США – это епархия ФБР, а не ЦРУ.

Поэтому слежка за Картером Пейджем в 2016-2017 годах – с точки зрения ФБР – формально была законной. ЦРУ формально тоже обвинить ни в чем нельзя – они ведь Пейджа не преследовали; а то, что он был «под колпаком» у ФБР, ФБР им не сообщило и вообще не обязано было сообщать.

Дело в том, что «неуведомление» одного департамента федерального правительства другим департаментом федерального правительства не является федеральным преступлением.

Разумеется, работа Картера Пейджа на ЦРУ (в качестве разведчика) и ФБР (в качестве контрразведчика) обязательно всплыла бы на суде, но фокус-то и состоит в том, что его никто и никогда ни в чем не обвинял, и никакого суда над ним не было и даже не планировалось. Аппаратчики вашингтонского болота просто использовали Картера Пейджа в своих целях – и это должно было сойти им с рук. Но на выборах 2016 года победил Трамп.

В опубликованном 9 декабря 2019 года докладе инспектора Министерства Юстиции Майкла Хоровица указаны 17 нарушений, сделанных агентами ФБР в заявках суду FISA (этот суд называется FISC и занимается секретными делами – шпионажем, слежкой за американскими гражданами на территории США, и т.п.), и подробно описан процесс, с помощью которого слежка администрации Обамы за политическим противником была полностью легализована.

Оказывается, высокопоставленные сотрудники ФБР «забыли» сообщить суду FISA тот факт, что контакты Картера Пейджа с «подозрительными русскими» – действительные контакты, а не вымышленные, как в «русском досье» – были санкционированы ЦРУ.

ЦРУ еще 17 августа 2016 года направило секретный Меморандум в ФБР, в котором подробно объясняется ретивым сыщикам из ФБР, что Картер Пейдж – наш человек (см. доклад Хоровица, стр. 123, 127, 157, и 159). Руководство ФБР этот Меморандум решило проигнорировать. Кстати, доклад Мюллера тоже не содержит никаких упоминаний об этом Меморандуме. Кроме того, ФБР «забыло» сообщить суду FISA, что в основе заявок лежит досье-фальшивка, заказанное штабом Хиллари Клинтон.

Не имея подобной информации, введенный в заблуждение администрацией Обамы суд FISA выдал разрешение на слежку за Картером Пейджем на три месяца. Кроме того, по просьбе ФБР суд продлил эту слежку еще три раза – по три месяца каждый. В январе 2020 года две из четырех заявок на слежку за Пейджем (за октябрь 2016 и январь 2017 года) были признаны Министерством Юстиции США недействительными.

Скорей всего, оставшиеся две заявки (за апрель и июнь 2017 года, когда Трамп уже находился в Белом Доме) ждет такая же судьба. Ведь дело доходило до полного абсурда. Например, чтобы выслужиться перед начальством – директором ФБР Коми – агенты ФБР вкладывали в папку с документами о Картере Пейдже пустые страницы, чтобы сделать папку «потолще» и «весомей» и заслужить похвалу босса.

Другой пример абсурда: юрист из команды спецпрокурора Роберта Мюллера, Кевин Клайнсмит, получив электронное письмо из ЦРУ, в котором в очередной раз прямо говорилось, что Картер Пейдж «является источником ЦРУ», добавил «не», и отправил это послание ЦРУ по инстанциям. Команда Мюллера обрадовалось – ведь теперь выходило, что Пейдж «не является источником ЦРУ».

В настоящее время суд FISA, разумеется, разгневан. По недавнему решению суда, все агенты ФБР, которые были замешаны в фальсификации заявок на слежку за Картером Пейджем, полностью отстранены от всех секретных расследований.

По терминологии Исаака Азимова, скрытие сторонниками Обамы Меморандума ЦРУ 17 августа 2017 года от суда FISA и является тем Минимально Необходимым Воздействием, которое изменило ход истории.

При этом под изменением хода истории следует понимать отнюдь не травлю «Трампа-русского-агента» – эта травля, по историческим меркам, была кратковременным эпизодом, всего около трех лет.

Под изменением хода истории следует понимать то, что предательство Картера Пейджа знаменует собой тот самый момент времени, когда минимальное воздействие – «неуведомление» – привело к максимально желаемому демократами результату.

Но побочным эффектом этого изменения Реальности потенциально может стать политическая смерть не только Демократической партии, но и левой идеологии в целом.

Доклад специального прокурора Мюллера подтвердил, что Трамп марионеткой Путина никогда не являлся – это по юридическим меркам. А по политическим меркам, задача, поставленная Мюллеру, была выполнена, и на выборах 2018 года республиканцы потеряли большинство в Палате Представителей. И это при том, что к моменту инаугурации Трампа 20 января 2017 года ФБР уже имело на руках все доказательства того, что Трамп невиновен. Когда эстафета расследования «русского дела» в мае 2017 года перешла в руки команды специального прокурора Мюллера, они буквально на второй день работы имели на руках все доказательства того, что ни Трамп, ни Пейдж, ни кто-нибудь другой из команды Трампа не связаны с Кремлем.

После Пейджа в западню угодил генерал Флинн. Агенты ФБР, которые под видом дружеской беседы на самом деле его допрашивали, еще накануне допроса знали, что Флинн не нарушал никаких законов. Они знали это, поскольку заранее получили запись прослушки телефона посла России в США Кисляка. Кроме того, им было известно, что Флинн проинформировал агентство, где был ранее директором – Оборонное Разведывательное Агентство (аналог российского ГРУ) – о всех своих контактах с иностранцами. Затем в западню вашингтонского болота угодили Джордж Панадопулос, Пол Манафорт, Светлана Лохова, и Роджер Стоун.

Для вашингтонского болота это было отнюдь не первое подобное дело. В качестве «пробы пера» они искусственно раздули дело экс-шпионки Валерии Плейм в 2003 году. Даже основные действующие лица у этих дел одни и те же: Роберт Мюллер и Джеймс Коми. Осужденный в деле Валерии Плейм, а затем помилованный в 2018 году Трампом Скутер Либи пострадал от тех же игроков. Причем следствие еще до открытия дела знало, что человеком, который раскрыл имя сотрудника ЦРУ Валерии Плейм, был не Либи, а заместитель госсекретаря Ричард Армитадж.

Но главное, что объединяет все эти дела – тот факт, что сторонники Обамы во властных структурах (как при администрации Обамы, так и при администрации Трампа) еще до открытия «русского дела» знали, что преследуемые американские граждане являются не преступниками, а расходным материалом в более крупной политической игре.

Нужны ли Америке такие политизированные спецслужбы? Нужны ли Америке спецслужбы, которые подменяют демократические основы нашей республики демагогократией?

Следует признать, что спецслужбы Америки эволюционировали.

Вполне возможно, что из-за длительного противостояния с советским КГБ американские спецслужбы заразились от них коронавирусом левизны.

В результате из защитников американского образа жизни они превратились в некое жалкое подобие тех, с кем боролись много лет.

В тех, кто калечит судьбы.