Month: June 2018

Are you living in a psychopath state?

Everyone who has ever participated in fruitless political discussions can guess what is going on.  However, few people knew for sure why most of such discussions end inconclusively.  It seems that now we know the answer: a study by Professor Ryan Murphy titled “Psychopathy by U.S. State.”  It’s worth mentioning that Murphy’s research is not politically motivated, like Rossiter’s book The Liberal Mind.

Without going into the details of Professor Murphy’s research methodology, we note that Connecticut is at the top of the psychopathic pyramid in America.  It is followed by the states of California, New Jersey, New York, Wyoming, Maine, Wisconsin, Nevada, and Illinois.  Virginia closes the top ten most “psychopathic states,” whose populations show personality characteristics of antisocial behavior.

It is easy to see that the five states from this top psycho-list also occupy a place in the top ten states with the largest tax burden in America.

Most importantly, eight of the ten most psychopathic states in the U.S. voted for Hillary Clinton.

At the bottom of the psychopathic pyramid of America is the state of West Virginia.  It is followed by Vermont, Tennessee, North Carolina, New Mexico, Oklahoma, Montana, Mississippi, and Indiana.  Oregon closes the top ten least psychopathic states.  Only Vermont on this list belongs to the half of the states distinguished by high levels of taxation, and the remaining nine are well known for their low taxes.

Seven of the ten most non-psychopathic states of America voted for Donald Trump.

Is Professor Murphy’s research the final point?  By no means!  After all, no one has ever been able to successfully argue with a psychopath while remaining within the framework of a civilized discussion.

For example, how do you explain to a psychopath that in about three out of four cases, irrational, aggressive, and absurd leftism can be a symptom of well known mental pathology?

 

[Originally published at American Thinker]

Психопаты всех штатов, соединяйтесь!

Все, кто когда-либо участвовал в бесплодных политических дискуссиях, догадывались, на что шли. Но мало кто знал наверняка, почему большинство таких дискуссий заканчивается ничем. Похоже, теперь мы знаем ответ – исследование профессора Райна Мерфи «Психопатия в различных штатах США».  Сразу замечу, что исследование Мерфи не является политически мотивированным, как книга Росситера «Либеральный разум».

Не вдаваясь в подробности методологии исследования профессора Мерфи, отметим, что на самом верху психопатической пирамиды в Америке находится штат Коннектикут. За ним следуют штаты Калифорния, Нью-Джерси, Нью-Йорк, Вайоминг, Мэн, Висконсин, Невада, и Иллинойс. Замыкает десятку самых психопатических штатов Вирджиния.

Нетрудно видеть, что пять штатов из этой психодесятки занимают также место в первой десятке штатов с самым большим бременем налогов в Америке.

Но самое главное – восемь из десяти самых психованных штатов США голосовали за левака Хиллари Клинтон.

В самом низу психопатической пирамиды Америки находится штат Западная Вирджиния. За ним следуют Вермонт, Теннесси, Северная Каролина, Нью-Мексико, Оклахома, Монтана, Миссисипи, и Индиана. Замыкает десятку самых непсихованных штатов Орегон. Только Вермонт из этого списка принадлежит к той половине штатов, которые отличаются высоким уровнем налогов, а остальные девять хорошо известны своим низким уровнем налогов.

Надеюсь, все заметили, что семь из десяти самых благоразумных штатов Америки голосовали за Дональда Трампа.

Является ли исследование профессора Мерфи заключительной точкой? Ни в коем случае! Ведь никто и никогда так и не смог ни одного психопата переубедить, оставаясь в рамках цивилизованной дискуссии.

Как, например, доказать психу, что иррациональное, агрессивное и доходящее до абсурда поведение леваков примерно в 75% случаях может быть симптомом хорошо известной психической патологии?

The Castling of Meanings

I don’t know about you, but I had to reread the recent report by Michael Horowitz, inspector general of the U.S. Department of Justice, at least three times until I understood the meaning of what had happened.  Moreover, I had to (reluctantly) recognize the justification of the main conclusion of the inspector general: that the apparent political preferences of the Clinton investigators played no part in the decision of the Clinton prosecutors.

Why?  Because the FBI, as it turned out, did not even investigate Hillary Clinton.  The FBI had no such intention.  Instead, an investigation was conducted into her email server.

The circumstances appear to resemble this.  Crucial evidence was found at the scene of a crime.  All the investigators’ efforts were directed to discerning this and only this evidence of where it was made, where it was bought, how it fell into the hands of the criminal, etc.  Everyone was so busy investigating the evidence that the search for a criminal was first postponed and then completely abandoned.

According to the inspector general’s report, FBI investigators moved mountains as they pried into the private server of Hillary Clinton.  They examined not only the server itself, but all other devices this server contacted and where the emails of Hillary Clinton were found.  They also reviewed all the servers where backup copies of emails were stored.  FBI investigators worked so well that they continued the investigation even after it was closed.  They enthusiastically began to study another device: the laptop of Anthony Weiner, husband of Hillary Clinton’s assistant Huma Abedin, eleven days before the 2016 elections.

During all these investigative steps, according to the inspector general, no violations were identified.  In fact, more than 700,000 of Hillary Clinton’s emails (from 2006 to 2016) located on Weiner’s personal laptop, many of which were classified “Top Secret,” were deemed not related to the investigation of the server.  The FBI and DOJ prosecutors showed no (political) bias in their scrutiny of these computer devices at a high professional level.  They strictly followed all instructions and applicable laws, except for the unauthorized press conference of the director of the FBI, James Comey, on July 5, 2016.

However, the “insubordination” by Comey is also related to the fact that Hillary Clinton’s investigation was not actually conducted.

In fact, the name of Hillary Clinton does not even exist – she was never the object of or a suspect in the investigation.  By the way, this investigation does not contain names of anyone at all.  Why should the FBI investigators have any names?  After all, the “matter” (coined by Attorney General Loretta Lynch) was conducted about the nameless computer hardware and not about the criminal negligence of Hillary Clinton in respect to secret government documents.

From this point of view, the ill-fated Comey press conference was indeed a violation of the law.  If the investigation of Hillary Clinton herself was not conducted, then on what grounds did the FBI director have made the statement that she was not guilty of anything?

So the overall conclusion of Inspector General Horowitz is correct.  Neither the political preferences of the investigative team (which consisted of only Hillary Clinton-supporters) nor the thousands of anti-Trump SMS by the Strzok-Page pair, nor the anti-Trump texts of another couple of Clintonistas – Clinesmith-Moyer – affected the scrupulous investigation of the server.

The fact is that Hillary Clinton’s private server did not contain serious protection against hacking, and information about numerous documents on this server with various levels of secrecy – from “confidential” to “top secret” – is mentioned in the report of the inspector general, but somehow pretty casually.  It is also mentioned in passing that not only Hillary Clinton, but also Comey and the head of the investigation, agent Peter Strzok, and even President Obama used private email addresses for government business.  Also mentioned in passing is a revelation about numerous bribes to FBI agents.  However, how many times can it be repeated: no mortal (and even more so, the uncrowned queen) was the object of this investigation.

The server – that’s what the FBI was investigating.  So Comey and the prosecutors of the Department of Justice made the only right conclusion – “no sensible prosecutor” will indict the server.  This is an unambiguous conclusion on the legal front.  However, on the political front, the situation for the supporters of Hillary Clinton is unfortunate.

Instead of finally closing Hillary’s case for good, the report of the inspector general only added fuel to the fire.  Let me remind you that the investigation of the inspector general was carried out at the request of the Democrats who lost the elections of 2016.  However, the information in the inspector’s report proves only that the dismissal of Comey by Trump was absolutely justified.  The inspector general’s report also demonstrates that, under Obama’s leadership, the FBI’s corruption and arrogance have reached such proportions that taxpayers are no longer willing to tolerate it.

The consolidation of the pro-Trump coalition and the growth of Trump’s popularity are largely based on the Americans’ reaction to the deftly accomplished focus with the “castling” of the object of the investigation carried out by the Democrats.

The castling of meanings is one of the most popular methods of the Washington swamp.  For example, special prosecutor Mueller was appointed under the guise of investigating “Russian collusion.”  In reality, he is investigating the circumstances of Trump’s dismissal of Comey (that is, “obstruction of justice”).  That’s not all.  The real purpose of Muller’s investigation is not the Comey case, but the smokescreen to cover the violations of law by even higher-ranking figures: Hillary Clinton and Barack Obama.

Perhaps the fiasco of the “Hillary case,” which never was, is the latest stunt of Obama’s Deep State.  For the next time, the castling of meanings is unlikely to succeed.

 

[Originally published at American Thinker]

Рокировка смыслов

Не знаю как вам, а мне пришлось перечитать недавний отчет Генерального Инспектора Министерства Юстиции США Хоровитца не менее трех раз, пока до меня наконец-то дошел смысл происходящего. И, скрепя сердце, мне пришлось признать правоту основного вывода Генерального Инспектора о том, что явные политические предпочтения следователей-клинтонистов не сыграли никакой роли в решении прокуроров-клинтонистов.

Почему?

Потому что ФБР, как оказалось, даже и не проводило расследования Хиллари Клинтон. ФБР и не собиралось этого делать. Вместо этого проводилось расследование сервера ее электронной почты.

Ситуация здесь напоминает примерно следующую. На месте преступления найдена важная улика. И все усилия следователей направляются на расследования именно этой и только этой улики – где она была сделана, где она была куплена, как оказалась в руках преступника, и т.д. Все заняты расследованием улики, так что поиск преступника сначала откладывается, а затем и совсем прекращается.

Следователи ФБР, согласно отчету Генерального Инспектора, перевернули горы, расследуя приватный сервер Хиллари Клинтон. Они исследовали не только сам сервер, но и все другие устройства, с которыми этот сервер контактировал и где были найдены электронные письма Хиллари Клинтон. Они исследовали также все сервера, где хранились резервные копии электронных писем. Следователи ФБР работали настолько хорошо, что продолжили расследование и после того, как оно было закрыто – они за 11 дней до выборов 2016 года с энтузиазмом начали изучать новое устройство – лаптор Энтони Винера, мужа помощницы Хиллари Клинтон Хумы Абедин.

В процессе всех этих следственных действий, по свидетельству Генерального Инспектора, никаких нарушений выявлено не было. В самом деле, 700 тысяч электронных писем Хиллари Клинтон с 2006 по 2016 год на личном лаптопе Винера, многие из которых – с грифом «секретно», никак не связаны с расследованием сервера. Следователи ФБР и прокуроры Министерства Юстиции не проявили никакой (политической) предвзятости, расследуя эти компьютерные устройства на высоком профессиональном уровне. Они строго следовали всем инструкциям и законам, за исключением самовольной пресс-конференции Директора ФБР Коми 5 июля 2016 года.

Но «самовольность» и «нарушение субординации» Директором Коми тоже связаны с именно тем фактом, что расследование Хиллари Клинтон, собственно, и не проводилось.

В документах расследования имя Хиллари Клинтон даже не встречается – она никогда не была ни объектом расследования, ни целью расследования. Кстати, все это расследование вообще не содержит никаких имен каких-либо персон.

В самом деле, зачем следователям ФБР какие-то имена? Ведь расследование велось по поводу безымянного компьютерного железа, а не по поводу преступной халатности Хиллари Клинтон при работе с секретными документами.

С этой точки зрения злополучная пресс-конференция Коми действительно является нарушением закона – ведь если расследование самой Хиллари Клинтон не велось, то на каком основании Директор ФБР вдруг выступил со своим заявлением о том, что она ни в чем не виновна?

Так что вывод Генерального Инспектора Хоровица верен. Ни политические предпочтения следственной бригады, которая состояла только из сторонников Хиллари Клинтон, ни тысячи анти-трамповских SMS пары Строк-Пэйдж, ни анти-трамповские тексты другой пары клинтонистов – Клайнсмит-Мойер – никак не повлияли на скрупулезное расследование сервера.

О том, что приватный сервер Хиллари Клинтон не содержал серьезной защиты от взлома, и информация о многочисленных документах на этом сервере с различным уровнем секретности – от «конфиденциальных» до «совершенно секретных» – в докладе Генерального Инспектора упоминается, но как-то вскользь. Также вскользь упоминается и о том, что не только Хиллари Клинтон, но и Директор ФБР Коми, и глава расследования агент Питер Строк, и даже президент Обама использовали приватные адреса электронной почты. Также вскользь упоминается и о многочисленных взятках агентам ФБР. Но сколько раз уже можно повторять: ни один смертный (и тем более некоронованная королева) не являлся объектом этого расследования.

Сервер – вот что было объектом расследовало ФБР. И прокуроры Министерства Юстиции сделали единственно правильный вывод – «ни один благоразумный прокурор» привлекать сервер к суду не будет. Таков однозначный вывод на юридическом фронте.

А вот на политическом фронте ситуация для сторонников Хиллари Клинтон складывается весьма неудачно.

Вместо того, чтобы окончательно «закрыть дело Хиллари», отчет Генерального Инспектора только подлил масла в огонь. Напомню, что расследование Генерального Инспектора проводилось по просьбе демократов, проигравших выборы 2016 года. Но информация в докладе Инспектора не только доказывает, что увольнение Директора Коми Трампом имеет под собой все основания. Отчет Генерального Инспектора также наглядно демонстрирует, что под руководством Обамы коррупция и наглость ФБР достигли таких масштабов, что налогоплательщики более не желают этого терпеть.

Консолидация про-трамповской коалиции и рост популярности Трампа в немалой степени основаны на реакции американцев на ловко проделанный фокус с рокировкой объекта расследования, который совершили демократы.

Рокировка смыслов является одной из самых популярных методов вашингтонского болота. Например, под видом расследования «русского дела» был назначен специальный прокурор Мюллер, хотя в действительности он расследует обстоятельства увольнения Трампом своего друга Коми (то есть «противодействие правосудию»), но и это еще не все. Настоящей целью расследования Мюллера является вовсе не дело Коми, а прикрытие нарушений закона более высокопоставленными фигурами – Хиллари Клинтон и Бараком Обамой.

Возможно, фиаско «дела Хиллари», которого на самом деле не было, является последним трюком теневого правительства Обамы. Второй раз рокировку смыслов им вряд ли удастся провернуть.

Дети на границе, или почему Пулитцеровскую премию нужно переименовать в Геббельсовскую

Средства массовой дезинформации США, как по команде, зашлись в истерике по поводу детей, которые содержатся на мексиканско-американской границе. Команда на истерику, разумеется, была – в виде очередной методички из ЦК Демократической партии. Но, прежде чем лить слезы по поводу детей, разлученных со своими семьями, давайте зададимся простым вопросом – кто и когда подал в суд на администрацию Трампа по поводу разъединения детей и их родителей?

Никто не подал в суд. И ACLU, и SPLC, и все другие борцы за права нелегальных иммигрантов молчат.

Напомню, что в случае двух недавних иммиграционных истерик – по поводу ограничения на въезд в США граждан из нескольких неблагополучных мусульманских стран и по поводу разгрома так называемого «каравана иммигрантов» – на Трампа тут же подали в суд.  В первом случае дело даже дошло до Верховного Суда США, в котором Трамп, как и ожидалось, одержал победу.

Разгром же «каравана иммигрантов» происходил достаточно мирно – только 1/10 часть участников каравана добралась до границы с США, а остальные попросту обратились в 9 американских консульств не территории Мексики (из них 7 удобно расположены как раз недалеко от границы с США). Тем не менее демократы явно выражали симпатии именно участникам каравана, то есть потенциальным нарушителям границы, а не американским законам.

Так почему же Трампа и в этот раз не привлекают к суду – теперь уже за разъединение семей? Потому что демократы привлекают его к суду за воссоединение семей.

История вопроса такова. В 1987 году иммиграционные адвокаты подали в суд на федеральное правительство. Рассмотрение этого дела затянулось на 10 лет, пока наконец-то в 1997 году стороны не пришли к приемлемому соглашению (так называемый Договор Флорес). В соответствии с этим соглашением, несовершеннолетних нелегальных иммигрантов, которые пересекают границу США в одиночку (без родителей) нельзя содержать в заключении более 20 дней. Это соглашение является легальным прецедентом и, тем самым, приравнивается к закону.

Этот закон вынуждает федеральные власти в течение 20 дней найти либо родителей, либо каких-либо родственников или опекунов, которым можно было бы передать этих детей. В 2002 году этот легальный прецедент вошел в закон, принятый Конгрессом США, а в 2015 году суд не только подтвердил этот закон, но и расширил его. Судья Долли Ги постановила, что этот закон касается не только детей, нелегально пересекающих американскую границу в одиночку, но и детей, нелегально пересекающих границу вместе с родителями. В 2016 году апелляционный суд оставил это решение в силе.

И президент Обама, и президент Трамп были вынуждены исполнять этот закон.

На практике это выглядит так. Если ребенок (в одиночку или с семьей) приходит на пункт американского пограничного контроля и просит политического убежища, то ни его, ни его родителей не арестовывают, а размещают в иммиграционных центрах до рассмотрения дела иммиграционными властями. Это – не тюрьма, а гостиница, и его обитатели не являются заключенными, поэтому никакого разъединения семей в этом случае не происходит.

Дело принимает совсем другой оборот, если ребенок пересекает границу нелегально. Тонкость заключается здесь в том, что первое нелегальное пересечение границы считается в Америке не уголовным преступлением, а административным правонарушением. Таких нарушителей, как правило, в течение нескольких дней выдворяют из страны, так что никакого разъединения семей и в этом случае не происходит.

Но второе и последующие нелегальные пересечения государственной границы США – это федеральное уголовное преступление. В этом случае вступают в силу совершенно другие законы. Например, если жители США совершили уголовное преступление, то их сажают в тюрьму. А их детей – нет. Происходит разъединение семей. Разумеется, похожие законы существуют во всех странах. Статистика такова – в Америке около 150 тысяч детей живут отдельно от своих родителей, которые совершили преступления и отбывают сроки в тюрьмах. Эти дети живут либо в специальных приютах, либо у родственников или знакомых (а зачастую – и у совсем незнакомых людей, которые добровольно вызвались помочь таким детям).

В случае повторного нелегального перехода границы родители, как правило, сразу идут в тюрьму, а детей у них забирают и передают в специальные (и лицензированные по Договору Флорес) детские приюты. Так происходило во время администрации Обамы (за исключением тех случаев, когда пойманным нелегалам назначали дату суда и отпускали – так называемый метод «поймать и отпустить»), и так происходило при администрации Трампа.

Именно так – происходило. Но более не происходит, потому что Трамп своим президентским Указом запретил разъединение семей на государственной границе. Теперь дети должны будут находиться вместе с родителями. В тюремных условиях. Более 20 дней. Таких детей сейчас – около 2 тысяч.

Разумеется, Указ Трампа о воссоединении семей – явное нарушение иммиграционного законодательства. И, разумеется, на администрацию Трампа сразу же подали в суд. И, разумеется, администрация Трампа этот суд проиграет.

Но Трамп по поводу неминуемого проигрыша этого дела в суде никак не печалится. Наоборот, он всячески стремится к тому, чтобы проиграть этот суд как можно скорее. Желательно до конца октября этого года. Потому что выборы в Конгресс – в ноябре, а любой иммиграционный скандал – это политическая ошибка демократов.

Похоже, демократы так и не выучили уроки выборов 2016 года. Вместо этого они с каким-то тупым остервенением продолжают каждодневно доказывать, что они – не партия  граждан Америки, а партия нелегальных иммигрантов. Вместе с тем, граждане США предпочитают заботиться, в первую очередь, о гражданах США. Трамп понял это и выиграл выборы 2016 года. Но в 2018 году демократы сами предложили ему сыграть тем же козырем, и Трамп этим козырем с удовольствием воспользуется.

Мы пока не знаем имя того умника из ЦК Демократической партии США, который собрал большое количество душещипательных фотографий из детских миграционных приютов 2014-2015 годов (то есть времен Обамы), и обнародовал их под видом современных. Все органы массовой дезинформации Демократической партии тут же принялись обвинять Трампа в жутких условиях содержания в (Обамовских) детских миграционных приютах. В самом деле, ведь «правильно раскрытая» – по канонам политкорректности – тема обездоленных детей вполне потянет на Пулитцеровскую премию по журналистике.

И когда этот пропагандистский скандал начал уже было затухать (потому что факты, как мы знаем, упрямая вещь), Трамп издал свой Указ о воссоединении семей. Указ, призванный не столько воссоединить семьи нелегалов, сколько удержать избирателей в постоянном напряжении по поводу демократов, которые ставят интересы нелегальных иммигрантов выше интересов граждан США.

В самом деле, кому больше симпатизируют американцы – 150 тысячам американских детей, родители которых преступили закон, или 2 тысячам детей нелегальных иммигрантов-рецидивистов?

Даже если милосердие распределено равномерно на американских и неамериканских детей, то политические предпочтения отнюдь не симметричны. Все американцы знают об этом, но демократы узнают об этом только в ноябре этого года.

Интересно, кого же демократическая партия, которая бездумно раздает выигрышные козыри своим политическим противникам, обвинит на этот раз в проигрыше на выборах? Опять русских?

The Manifesto of Political Incorrectness

I refuse political self-censorship.  I’m not going to exchange information with other people in politically correct newspeak.  War is a war, not a “kinetic action,” and not an “overseas contingency operation.” Moreover, “climate change” of the 2010s (which replaced the “global warming” of 1990s, which in turn, replaced the “global cooling” of 1970s) is as much nonsense as “time change.”

I refuse to consider the political processes in America from the standpoint of confrontation between the “red” and the “blue” forces.  The red color was not chosen by conservatives.  The Leftists assigned it to conservatives because this color traditionally denotes enemies.  The Leftists chose a “blue” color, hinting that the conservatives are enemies of America.  If you are talking about elections in terms of the “blue wave” or “red wave,” you are speaking in their newspeak, and thereby admit to their rectitude.

I refuse to admit that all world religions are equally peaceful.  Moreover, I have every reason to assess that some beliefs are not a religion at all, in that they do not serve as a relationship between God and Man.  These pseudo-religions use “religion” as a smokescreen that covers their plans for world domination through aggression, terrorism, violence, and propaganda.

I refuse to call the Leftists “liberals.”  They usurped this term.  The classical liberalism of the eighteenth century has nothing in common with the “liberals” of the 21st century, who are ordinary neo-Marxists.  Real liberalism should be viewed from the man-state paradigm.  Just as a religion is a relationship between God and Man, freedom is a relationship between Man and State.  Liberalism is the supremacy of Man over the State (i.e., modern conservatism).  It contradicts the fundamental dogma of the Leftists about the supremacy of the State over Man.

I refrain from politicizing those aspects of life that are not in the U.S. Constitution.  For example, I’m tired of following political discussions about abortion.  I recall that it was the movement of racist Leftist feminists, initiated by the likes of Margaret Sanger in the early 20th century, aiming at decreasing the birthrate of America’s black population that led to the politicization of abortion.

I refuse to call the Democratic Party of the United States “democratic.”  In fact, this party from the right-wing party of the 19th century has long degenerated into a banal Leftist socialist party.

I refuse to respect the members of the former Democratic (now, Socialist) party of America.  They, like all other socialist parties before them, transformed themselves into an incoherent conglomerate of marginal left groups united by the idea of ​​victimhood, intolerance of dissent, and aggressive anti-Semitism.

I refuse to accept the methods of the Washington swamp, inherited from previous generations of Leftists.  These tactics were previously intended to be used against only external enemies.  Now surveillance, wiretapping, and human intelligence are practiced against the domestic political opposition.

I refuse to call the spies, implanted by the party of power into the campaign of the political opposition, referred to as “confidential human sources.”  They are spies, that’s it.  Moreover, those who sent them, not only created the most significant political scandal in the history of our republic but also trampled on the Constitution on an unprecedented scale.

I refuse to distinguish people by their skin color.  Yes, humanity consists of several races.  However, the citizens of America of all races should not only be extended the same rights; they must have the same responsibilities and the same privileges.  Consequently, no one designated as an illegal U.S. resident should have any privileges on American soil.

I refuse to recognize the existence of the Palestinians.  They are ordinary Arabs.  These people, who never had their own language, their own culture, and their own country, were invented in the late 1960s by the Soviet KGB (until 1967 Jews were called Palestinians).  They were among the first whom the KGB taught the tactics of political terror.

I refuse to obey the Leftist Google algorithm.  This algorithm does not delete, but artificially pushes links to websites that are not suitable for Leftists beyond the first 100 search results.  Google knows that more than 90% of Internet users are limiting themselves to the first 50 search results, and almost no one looks beyond the first 100 links.  A striking correlation exists between the Google algorithm and Stalin’s methods, which evicted dissidents disliked by the Leftist regime to 100 kilometers from Moscow and other regional capitals of the USSR.

I refuse to obey the policy of mass demonetization of politically incorrect channels on YouTube and forced mass unfollowing of dissidents on Twitter and Facebook.

I refuse to control myself if a transgender woman with testicles attempts to enter the same public restroom as my wife.

Finally, I refuse any compromises, not only about the First Amendment, and also about the Second Amendment to the Constitution.  No compromises – with no one and never.  No confiscation of weapons from law-abiding citizens.  “If the people are afraid of the government, this is tyranny.  If the government is afraid of the people, this is freedom.” If you think that these words of John Barnhill, written in the distant 1914, are outdated, you are making a grave mistake.  Perhaps this will be your last mistake.  “We The People” were very serious about it in 1787, and we are very serious about it today.  Deadly serious.

 

[Originally published at ipatriot.com]

Верховный Суд и верховные заблуждения

Многие забывают, что Верховный Суд в США – это не господь Бог, и возлагают на него непонятные ожидания. Но власть Верховного Суда, как и любая другая ветвь власти на федеральном уровне, ограничена. Одно из ограничений Верховного Суда (имеется в виду современного Суда, а не Суда 200 лет назад), состоит в том, что суд выносит решения только по тем вопросам, которые перед ним поставлены.

Другими словами, Верховный Суд дает свое заключение только по тем делам, которые у них на столе. Граждане Америки могут что угодно думать о какой-либо проблеме, но Верховный Суд выносит свое решение не на основе опроса общественного мнения, а на основе анализа конкретных обвинений или конкретного юридического случая. Генерализация решений Верховного Суда всегда приводит к ненужным политическим и социальным баталиям.

Рассмотрим два громких дела XXI века.

Первое дело – о выборах президента США во Флориде в 2000 году. Вопреки общественному мнению (неправильному), Верховный суд не дискутировал вопрос о том, кто должен быть президентом США. Перед Судом был поставлен вопрос о правомочности вторичного пересчета голосов.

Напомню, что Буш во время выборов получил во Флориде больше голосов, чем Гор, но после первого (машинного) пересчета голосов этот разрыв сократился, после чего кампания Гора потребовала ручного пересчета голосов, но только в четырех графствах. Надежда была на то, что ручной пересчет голосов в преимущественно демократических графствах приведет не только к сокращению разрыва между ним и Бушем, но и выведет демократа Гора вперед.

Но Верховный Суд остановил этот пересчет на том основании, что такие пересчеты должны проводиться во всем штате, а не только в четырех избранных графствах, причем стандарты пересчета должны быть одинаковы во всем штате. Если стандарт не соблюдается или отсутствует, как это и было во Флориде, то голоса граждан, живущих в разных графствах, были бы неравноценными, что противоречит Конституции.

Пересчет голосов был остановлен, и Буш выиграл штат Флорида, а с ним – и пост президента США. Суд не рассматривал вопрос о том, кто должен быть президентом, но решение суда в 2000 году де-факто сделало Буша президентом. К сожалению, многие до сих пор придерживаются ошибочного мнения, что президентство Буша было нелегитимным, потому что его «выбрал не народ, а Верховный Суд».

Кстати, законодательное собрание штата Флорида после этого решения Верховного Суда коренным образом изменило порядок голосования в штате, чтобы подобная унизительная для штата ситуация никогда бы не повторилась.

Верховный Суд США только что, 4 июня 2018 года, решил второе громкое дело. Дело это возникло, когда однополая пара из штата Колорадо, собираясь пожениться, решила заказать свадебный торт. Но владельцем пекарни оказался верующий человек, а его религия такие браки категорически отвергает.

Дело, которое рассматривалось в Верховном Суде, мгновенно обросло различными спекуляциями. Одни говорили, что дело это – о дискриминации геев, другие – о том, что бизнесы в Америке должны иметь те же свободы, что и покупатели. Например, если покупатели имеют право выбирать, что и где им покупать, то и производители могут сами решать, что и кому продавать. Или не продавать.

Но, как и предыдущее дело, эти спекуляции не имеют ничего общего с тем вопросом, который был поставлен перед Судом. Перед Верховным Судом был поставлен конституционный вопрос о свободе вероисповедания и о вмешательстве государства в религиозную жизнь. Дело в том, что государство – штат Колорадо – всеми правдами и неправдами вынуждал пекаря поступиться принципами и сделать этот злополучный торт. Иными словами, должен ли человек, мирно живущий по своим религиозным принципам, подчиняться диктату государства, которое его религиозные принципы не только не разделяет, но и не уважает?

Верховный Суд со счетом 7-2 однозначно решил – попирание религиозной свободы государством на американской земле недопустимо.

Таким образом, решение Верховного Суда в 2018 году де-факто подтвердило верховенство Первой поправки к Конституции, и никоим образом не является попыткой дискриминации кого-либо.

Что же касается вопроса о том, что же делать тем покупателям, которых какой-то бизнес отказался обслужить, то этот вопрос Верховным Судом даже не рассматривался. Суд просто еще раз подтвердил, что государство не должно вмешиваться в религиозные дела. Дело в том, что Первая поправка к Конституции относится именно к государству – оно запрещает государству преследовать кого-либо за его убеждения – политические, моральные, или религиозные.

Но этот запрет не распространяется на частных лиц.

Первая поправка к Конституции защищает граждан от государства, но она не защищает их от других граждан. Свобода слова и свобода вероисповедания в Америке существуют только в форме защиты от государства. Государство не имеет права диктовать, что пекарь должен выпекать и кому эту выпечку продавать. А вот покупатели – имеют.

Покупатели – каждый из нас – голосует ежедневно, причем в качестве избирательного бюллетеня мы используем банкноты или другие средства платежа. Именно перед покупателями, а не перед Верховным Судом, стоит тот вопрос, который и интересует всех больше всего – что пекарь может, а что не может делать. Именно покупатели в конечном итоге и будут теми судьями, которые вынесут вердикт в этом деле.