Tag: Antifa

Godwin’s Law in The Third-and-a-half Reich

One of the most invoked pearls of wisdom of the Internet era, Godwin’s Law, states that in any discussion, regardless of topic, the probability of introducing a Nazi argument or counterargument approaches 100%.  As a rule, it marks the end of a discussion.  Of course, the Nazi theme used in the original Godwin adage is just a particular case of a more general principle: whoever of whatever at present personifies evil the best could be used as a discussion-stopper.  Whoever or whatever is perceived now as the ultimate bogeyman will do.

There are numerous examples of such phenomena.  Reductio ad Hitlerum, or playing the Nazi card, is just another name.  Reductio ad Stalinum (red-baiting) has a similar effect, as well as playing the “race card” or “me too” card.  In the Soviet Union, the “you lynch blacks” argument against Americans was used very often.

When somebody invokes the “ultimate bogeyman” argument, emotional issues, always present in a somewhat dormant form in any discussion, suddenly outweigh any rational ones, emphasizing an argument’s decay.  Eventually, the discussion is morphing into a hysterical phase and predictably self-destructs.

Obviously, Godwin’s Law does not apply when a dialogue is explicitly about National Socialism, the Third Reich, concentration camps, or whatever the epithet of the current ultimate bogeyman is.  In all such cases, the discussion, of course, should not and does not stop.  Moreover, the self-fulfilling properties of an ultimate bogeyman at hand (or, in the politically correct world, bogeywoman) prevent discussions from stopping.  Who can demonstrate the instances when left-wingers suddenly stopped a discussion about “evil capitalists” or right-wingers swiftly abandoned a conversation about “evil attacks on states’ rights?”

However, one aspect of Godwin’s Law is still not adequately resolved. 

What if one or both discussing parties have no idea what Nazism (or an ultimate bogeyman for that matter) is? What if one of the parties, in fact, promotes Nazi ideology, albeit renamed and repackaged? Should conversation in these cases stop, as Godwin’s Law prescribes? In other words, what will happen if parties do not know what the current bogeyman actually is? They might know the name, know how to spell it, and even know what the Politbureau thinks about it, but they have no idea what it is.  They might think they know precisely what they are talking about.  Still, the simple idea that all their knowledge about the subject may result from sophisticated indoctrination never occurs to them.

A typical example is Antifa.  The original Antifa – Antifaschistische Aktion – was created by Ernst Thalmann, German Communists leader, in 1932.  At that time, three major left-wing political parties in Germany represented the working class:  Communists, Social Democrats, and National Socialists.  Contemporaries had little or no understanding of what the difference between them was.  All three advocated for a workers’ paradise; only the Nazis had specific reservations about what races/nationalities shall be allowed or prohibited to enter the Utopian paradise. 

As a side note, recall that the Nazis’ antisemitism was not religious or grassroots antisemitism.  They practiced pure ideological antisemitism, based on the idea that natural resources are limited, so they need to restrict the number of people entering the workers’ paradise one way or another.  They decided to allow only one (non-existent) race – the Aryan race – to enter the “thousand-year” Socialist Reich; all other mischling must be exterminated or expelled from Eden.  (The process was known as Vernichtungsschlachten – Battles of Extermination.)

Anyway, to a man on the street, the only visible difference between Communists, Socialists, and National Socialists in the 1930s was the size of their red flags.  (After the war, Marcuse et al.  had to invent something to alter that perception.) The bloody infighting between those three cousins was not just commonplace – it became a fixture of that time.  Being parties of the left, all three rival factions attacked each other mostly from left-wing ideological positions. 

The intraspecific competition was fierce and brutal, for these parties were fighting for the same electoral base.  From this perspective, Antifa was, in fact, anti-fascist, but with the negligible ideological difference between them – one followed International Socialism and another National Socialism.  They were the same peoples separated by a common ideology.

All three pre-1933 parties in Germany represented three sister strains of the same ideology.  Fast forward to the 21st century, where bloodthirsty Nazi thugs are gone, but bloodthirsty communist Antifa thugs become a respectful militant arm of American leftists, albeit with a superficial knowledge of who they are.  Modern Antifa is not the same organization as before, but they inherited many inscrutable attributes, tactics, and zeal of the original Antifa.  It is doubtful that rank-and-file Antifa adherents remember their roots.  People who exhumed and revived Antifa to use them as cannon fodder certainly do know, but they never participate in any public discussions.

Regardless of who the current bogeyman is, his/her/its real aficionado and nincompoop will show up in a discussion sooner or later.  Ultimately, we will witness a polemic where some daft Antifa folks will unload on the other side with a justifiable criticism of the Nazis.  What should Godwin’s Law look like if Antifa has no understanding that they, unbeknownst to them, represent essentially the same ideology as Nazis?

The resulting logical controversy is not easy to resolve.  According to Godwin’s Law, the invocation of a Nazi-based argument would eventually stop the discussion.  However, based on the Godwin’s Law exception, when the discussion is explicitly about the Nazis, polemics should continue – but it assumes that both sides have a clear understanding that they are talking about Nazis.  If only one side – opposite of Antifa – knows that they are dealing with the primordial Nazi’s sister ideology, we hit a wall.

The irony of the situation is that Hollywood blacklists of the 1950s were designed to root out “reds” while canceling blacklists of the 2020s aim at … “reds” again.  (I must confess I have no idea what the politically correct equivalent of “blacklist” is.) However, the present “reds” are not the 20th-century “reds.” The color, previously associated exclusively with left-wing ideologies, has been redefined and currently carries the diametrically opposed meaning – it means those who oppose left-wing policies. 

Navigating the waters of never-ending transmogrifications of Newspeak is not easy and having a logical debate in such an atmosphere is almost impossible.  Repeating, rephrasing, or otherwise repackaging a dogma repeatedly could serve as a new definition of insanity.  However, that is how alarmingly many discussions are proceeding.

Is our Republic transforming itself into the Reich? The answer to this question depends not only on what the meaning of the word “is” is but on precise knowledge of what the Reich is.  Even in a fog of Newspeak, even for low-information citizens, and even for knuckle draggers who promote the Reich-like ideology (but have no clue about it), the Reich is a bona fide bogeyman.  People who did not study history are condemned to repeat it alright, but are people who, in fact, study history condemned to helplessly observe how all others repeat it?

If America slowly and painfully evolves into a Reich, it cannot be the Third Reich – the name is already taken by American leftists’ ideological predecessors.  It cannot be a viable Fourth Reich either because there is no network of re-educational concentration camps, and digital prisons and digital executions are not an adequate substitute for planned Pan-American deprogramming.  Let us settle on a halved, semi-Reich: The Third-and-a-half Reich.  The Reich, which, like everything else in history, repeats, but this time as a farce.

[Originally published at NoQ Report]

The Russian Origins of Black Neo-Marxism

“White” does not mean white.  “White” in radical parlance means anyone of any race, creed, nationality, color, sex, or sexual preference who embraces capitalism, free markets, limited government, and American traditional culture and values.”

This philosophical concept belongs to Noel Ignatiev, a white American of Russian origin, who is the ideological founding father of numerous radical black movements in America.  The author of this concept was even lucky enough to see his best students — Black Lives Matter (BLM) — in action. 

Research into the work of this former Harvard professor finally answered the question of why BLM proponents are so negative about the perfectly rational slogan “All Lives Matter.” The fact is that the “black” in the interpretation of Ignatiev is a revolutionary Marxist.  All those who do not agree with the Left ideology should, according to Ignatiev, be eliminated. 

The slogan “All Lives Matter” blurs the concept of the enemy and brings confusion to the minds of revolutionaries.  That is why any mention of “All Lives Matter” (or its version in support of the police — “Blue Lives Matter”) provokes such an acute reaction of the Left.

According to Ignatiev, “black” is not the level of pigment in the skin, but the level of adherence to the Marxist doctrine.

According to this definition, the great American free-market economist Thomas Sowell, although he has quite enough black pigment, is not “black.” The conservative justice of the U.S. Supreme Court Clarence Thomas is not “black” either.  According to Ignatiev, many black Americans are not “black” just because they do not want to follow the Marxist dogma. 

Noel Ignatiev (1940-2019) was born in America in a family of Jewish immigrants from Russia and was a third-generation communist.  Moreover, he was not just a member of the Communist Party of the USA from the age of 17 but belonged to its most radical, ultra-left Marxist-Leninist wing.  What was his most outstanding contribution to American philosophy? Here it is:

“Eventually white women can breed out, but my feeling is that if you are a white male, you should kill yourself now.  If you are a thoughtful person, with a social consciousness who considers himself white, you will consider suicide.”

It was he, a convinced, uncompromising, and resolute communist, who in 1967 proposed the doctrine of “white privilege.” Not as a racial term, but as a somewhat modified Marxist term of the class struggle.  The notorious “eradication of white privileges” is simply the standard Marxist wealth redistribution, expressed in newspeak.

Of course, the primary task for Ignatiev was never the physical extermination of whites.  He was talking about the ideological purification of the “whites” from the principles of private property, individualism, and freedom — all concepts profoundly alien to the Marxists.  Supporters of Ignatiev, aiming for socialism in America, have chosen a very peculiar way — the mass transformation of whites and squeezing out of them of all their “whiteness.” He sees a happy future as an all-American Gulag, where the re-education of “whites” into “blacks” takes place.

In this case, Ignatiev has no doubts about his righteousness:

“The goal of destroying the white race is simply so desirable, it boggles the mind trying to understand how anyone could possibly object to it.”

The showcase kitsch concentration camp CHAZ/Antifastan in Seattle, with its intolerance of dissent, is the pinnacle of the realization of Ignatieff’s ideas.

The kneeling of some American police offices, military personnel, and politicians in front of a crowd of “blacks” (“blacks” from a Marxist point of view, of course) is an acknowledgment of the supremacy of left-wing ideology over the law.  This is a recognition of the supremacy of the leftist dogma over the Constitution and the oath.

Kneeling is a confirmation that America is not suffering from systemic racism but from systemic neo-Marxism.

Before citing another statement of Ignatiev, let’s consider its antithesis:

“Make no mistake about it: we intend to keep bashing the dead black males, and the live ones, and the females too, until the social construct known as ‘the black race’ is destroyed.”

In a decent American conservative society, people will be denied the door for such statements, declined to be greeted and shake hands.  Such misguided people will be wiped from memory, get outcasted, and de-friended on Twitter and Facebook.  But for some reason, Ignatiev’s real quote never leads to such a reaction:

“Make no mistake about it: we intend to keep bashing the dead white males, and the live ones, and the females too, until the social construct known as ‘the white race’ is destroyed.”

No, this is not black racism.  This is a systematic, canonical, and “ideologically correct” approach to the class struggle, designed to accomplish a dogmatic Marxist wealth redistribution.  Why? Because since the 60s, all leftists have known the maxim: “The issue is never the issue.  The issue is always the revolution.”

That is why the two paramilitary wings of the Democrat party — the “white” Antifa and the “black” BLM — perfectly understand each other.  After all, the race is not a problem.  The main goal is the revolution.  (By the way, the “white” wing of the stormtroopers was also created by the communist: Soviet agent Ernst Thalmann established Antifa in Germany in 1932.)

BLM stormtroopers are trying to provoke a racial war in America in the hope that it will develop into a civil war — simply because it is much easier to make a revolution during a war.  One of the founders of BLM, Patrisse Cullors, does not hide the fact that BLM members are “trained Marxists” who “read Marx, Lenin, and Mao.”

Of course, the entire Ignatiev’s clink clank is hardly perceived by an unprepared audience.  Therefore, for brevity, we formulate the quintessence of Ignatieff’s philosophy in a simplified form: racism is a form of anti-communism (meaning the “white racism,” of course). 

Actually, many readers are familiar with such definitions.  For example, “Zionism is a form of racism” has been an official UN slogan for many years.  Therefore, the militant anti-Semitism of paleocommunist Ignatiev should not surprise anyone. Indeed, according to Ignatiev, it follows that “Zionism is a form of anti-communism.” Moreover, Ignatiev hated Christianity as much as Judaism (he especially hated Christmas and, oddly enough, Christmas trees).

The Race Traitor magazine published a policy article by Ignatiev in 1997 entitled “The Point Is Not To Interpret Whiteness But To Abolish It”:

“When it comes to abolishing the white race, the task is not to win over more whites to oppose “racism”; there are “anti-racists” enough already to do the job.  The task is to gather together a minority determined to make it impossible for anyone to be white.  It is a strategy of creative provocation”. 

Of course, by “minority” here Ignatiev means a group of fiery revolutionaries, and “creative provocation” means riots and vandalism. The analogy with the Russian Bolsheviks here is direct – the lumpenproletariat was used in the communist coup in Russia; in America, Ignatiev proposes to use the lumpenblacks as cannon fodder.

No, not all immigrants from Russia became great Americans, such as Sergei Rachmaninov, Igor Sikorsky, Vladimir Nabokov, Joseph Brodsky, and Ayn Rand.  Unfortunately, Russia also offered the arch-communist Noel Ignatiev and the founder of Russian fascism Ivan Ilyin. 

That’s where the Democrats, who are looking everywhere for the Russian fingerprints, can come unrolled — after all, if one believes Democrats, even President Trump is the puppet of the Kremlin.  Where is the noble indignation of the leftist press about the “Russian interference in the United States internal affairs”? After all, it was Ignatiev who made titanic efforts to turn American youth into brainless, self-righteous fanatics of a Marxist utopia.

The question, of course, is rhetorical.

Leftists in America — despite intraspecific ideological competition and the amount of skin pigment — are not on the American side of the barricades.

[Originally published at American Thinker]

Русские истоки черного неомарксизма

«Белый» не означает белый. «Белый» на языке радикалов означает любого человека любой расы, вероисповедания, национальности, цвета кожи, пола или сексуального предпочтения, который поддерживает капитализм, свободные рынки, ограниченное правительство, американскую традиционную культуру и ценности».

Эта философская концепция принадлежит белому американцу русского происхождения Ноэлю Игнатьеву, который является идеологическим отцом-основателем многочисленных радикальных черных движений в Америке. Автору этой концепции даже посчастливилось увидеть в действии своих лучших учеников – Black Lives Matter (BLM).

А теперь посмотрим, как выглядит антитезис:

«Черный» не означает черный. «Черный» на языке радикалов означает любого человека любой расы, вероисповедания, национальности, цвета кожи, пола или сексуального предпочтения, который поддерживает социализм, плановую экономику, авторитарное правительство, традиционную пролетарскую культуру и революционные ценности».

Любого, кто подпишется под этим фрагментом, ждет линчевание в Интернете и позорное изгнание из социальных сетей. Любого американца, который поддержал бы такое высказывание, ждут серьезные неприятности и в реальной жизни. Вместе с тем поддержка противоположной точки зрения вполне безопасна и весьма популярна.

Ознакомление с трудами этого бывшего профессора Гарварда наконец-то ответило на вопрос, почему сторонники BLM так негативно относятся к вполне рациональному лозунгу “All Lives Matter”. Дело в том, что «черный» в интерпретации Игнатьева – это революционер-марксист. Все, кто не согласен с левой идеологией, должны быть, по Игнатьеву, уничтожены.

Лозунг “All Lives Matter” размывает концепцию врага и вносит сумятицу в умы революционеров. Именно поэтому любое упоминание об “All Lives Matter” (или его версия в поддержку полиции – “Blue Lives Matter”) вызывает такую острую реакцию левых. Собственно, ничего другого, кроме как нетерпимости к инакомыслию, от левых никто и не ожидал.

По Игнатьеву «черный» – это не уровень пигмента в коже, а уровень приверженности марксисткой доктрине.

В соответствии с этим определением, выдающийся философ Америки XX века Томас Соуэлл, хотя и имеет вполне достаточно черного пигмента, «черным» не является. Не является «черным» и консервативный судья Верховного Суда США Кларенс Томас. По Игнатьеву множество черных американцев не являются «черными», потому что не желают следовать марксистской догме. Не являются «черными» и те черные владельцы бизнесов, которые с оружием в руках, плечом к плечу со своими соседями – белыми владельцами бизнесов – защищали свое имущество и свои семьи от «черных» погромщиков. Не был «черным» и Мартин Лютер Кинг – он никогда к насилию не призывал.

Ноэль Игнатьев (1940-2019) родился в Америке в семье еврейских иммигрантов из России, и был коммунистом в третьем поколении. При этом он был не просто членом Коммунистической партии США с 17-летнего возраста, а принадлежал к ее наиболее радикальному, ультралевому марксистко-ленинскому крылу. Каков его самый выдающийся вклад в американскую философию? Вот какой:

«В конечном итоге белые женщины вымрут, но лично я считаю, что если вы – белый мужчина, то немедленно должны себя убить. Если вы – мыслящая личность, обладающая социальной ответственностью, вы должны подумать о самоубийстве».

Каким образом подобный воинствующий антиинтеллектуализм открывает дорогу на кафедру в Гарварде – это отдельный вопрос. Но значительное количество как черных, так и белых студентов приняли эту концепцию как руководство к действию. «Упразднить белую расу» – такова задача, поставленная Игнатьевым.

Именно он, убежденный, бескомпромиссный и решительный коммунист, в 1967 году явился творцом доктрины «белых привилегий» – не в качестве расового термина, а в качестве несколько видоизмененного марксистского термина классовой борьбы. Пресловутое «искоренение белых привилегий» есть просто стандартное марксистское перераспределение собственности, выраженное на новоязе.

Разумеется, первичной задачей для Игнатьева никогда не было физическое истребление белых (это было вторичной задачей). Речь идет об идеологической очистке «белых» от глубоко чуждых марксистам принципов частной собственности, индивидуализма и свободы. Сторонники Игнатьева для построения социализма в Америке выбрали весьма своеобразный путь – массовое преобразование белых и выдавливание из них всего «белого». Счастливое будущее видится им как всеамериканский Гулаг, где происходит перевоспитание «белых» в «черных». 

При этом у Игнатьева нет никаких сомнений в своей правоте:

«Цель уничтожения белой расы настолько желательна, что просто уму непостижимо, что кто-то может против этого возражать».

Образцово-показательный прогрессивный кич-концлагерь Антифастан в Сиэтле с его нетерпимостью к инакомыслию является вершиной воплощения идей Игнатьева в жизнь.

Преклонение некоторых американских полицейских, военных, и политиков перед толпой «черных» («черных» с марксистской точки зрения, конечно) – это признание верховенства левой идеологии над законом. Это признание верховенства левой догмы над Конституцией и присягой. Это демонстративный отказ левых жить в правовом государстве идеологически правой Америки.

Коленопреклонение является подтверждением того, что Америка страдает не от системного расизма, а от системного неомарксизма.

Прежде чем привести очередное высказывание Игнатьева, приведем его антитезис:

«Мы будем бичевать черных мужчин, как живых, так и мертвых, а также черных женщин, пока общественная формация, называемая «черная раса», не будет уничтожена».

В приличном американском консервативном обществе за такие высказывания откажут от дома, перестанут здороваться и пожимать руку. Вычеркнут из жизни и из друзей в Твиттере и Фейсбуке. Но реальная цитата Игнатьева почему-то никогда не приводит к подобной реакции:

«Мы будем бичевать белых мужчин, как живых, так и мертвых, а также белых женщин, пока общественная формация, называемая «белая раса», не будет уничтожена».

Нет, это не черный расизм. Это системный, канонический, и «идеологически правильный» подход к классовой борьбе, призванный совершить догматическое марксистское перераспределение собственности. Почему? Потому что с 60-х годов всем левым известна максима: «Предмет спора не является проблемой как таковой. Настоящая проблема – это революция».

Именно поэтому два боевых крыла Демократической партии США – «белая» Антифа и «черная» BLM – прекрасно понимают друг друга. Ведь раса – это не проблема. Главная цель – революция. Кстати, «белое» крыло штурмовиков Демократической партии – Антифа – тоже было создано коммунистом. Советский агент Эрнст Тельман создал Антифа в Германии в 1932 году.

Свои «мирные погромы» BLM характеризует как «протест против полицейского произвола», но это, разумеется, просто тактический ход. Стратегическая цель BLM – революция. Они пытаются спровоцировать в Америке расовую войну в надежде на то, что она перерастет в гражданскую войну – просто потому, что делать революцию во время войны гораздо проще. Одна из основательниц BLM, Пэтрисс Куллорс, не скрывает того, что BLM – это «хорошо обученные марксисты», которые «читают Маркса, Ленина, и Мао».

Разумеется, вся словесная эквилибристика Игнатьева с трудом воспринимается неподготовленной публикой. Поэтому, для краткости, сформулируем квинтэссенцию философии Игнатьева в упрощенном виде: расизм – это форма антикоммунизма (при этом подразумевается, конечно, только «белый расизм»). У этого определения есть много интересных логических следствий. Например, коммунизм – это антирасизм.

Собственно, с подобными формулировками многие читатели знакомы. Например, «сионизм – это форма расизма» был официальным лозунгом ООН многие годы. Поэтому воинствующий антисемитизм палеокоммуниста Игнатьева не должен никого удивлять, как и то, что BLM гораздо активней участвует в еврейских погромах, чем Антифа. Ведь по Игнатьеву следует, что «сионизм – это форма антикоммунизма». Впрочем, Игнатьев так же ненавидел христианство, как и иудаизм (он особенно ненавидел Рождество и, как ни странно, рождественские елки). Те читатели, которые знакомы со статьей «Антисемитизм, антиевреи, и еретик Веллер» сразу распознают в Игнатьеве классического антиеврея.

В журнале «Предатель расы» опубликована программная статья Игнатьева 1997 года под названием «Дело не в том, чтобы переосмыслить белых, а в их упразднении»:

“Когда речь идет об уничтожении белой расы, задача состоит не в том, чтобы привлечь на свою сторону больше белых для отпора «расизму»; «антирасистов» уже вполне достаточно, чтобы выполнить эту работу. Задача состоит в том, чтобы собрать вместе меньшинство, которое полно решимости сделать невозможным для кого-либо быть белым. Это – стратегия творческой провокации».

Разумеется, под «меньшинством» здесь Игнатьев понимает группу пламенных революционеров, а «творческая провокация» – это погромы и вандализм, которые мы видим сегодня на улицах американских городов. Аналогия с русскими большевиками тут прямая – в коммунистическом перевороте в России был задействован люмпен-пролетариат, а в Америке Игнатьев предлагает использовать в качестве пушечного мяса люмпен-черных.

Нет, не все выходцы из России стали великими американцами. Такими, как Сергей Рахманинов, Игорь Сикорский, Владимир Набоков, Иосиф Бродский, и Эйн Рэнд (Алиса Розенбаум). К сожалению, из России вышли архикоммунист Ноэль Игнатьев и основатель русского фашизма Иван Ильин. Советские агенты с помощью «полезных идиотов»  внедрили в Америке также марксистскую версию христианства – Теологию Черного Освобождения (Black Liberation Theology), поэтому многие черные прихожане с сочувствием относятся к «черным» штурмовикам.

Вот бы где развернуться демократам, которые везде ищут «русский след» – у них даже президент Трамп является марионеткой Кремля. Где благородное негодование левой прессы по поводу «вмешательства русских во внутренние дела США»? Ведь именно Игнатьев приложил титанические усилия для того, чтобы превратить американскую молодежь в безмозглых фанатиков марксистской утопии.

Вопрос, конечно, риторический.

Левые в Америке – несмотря на внутривидовую идеологическую конкуренцию и количество кожного пигмента – находятся на враждебной Америке стороне баррикад.