Russia’s dire future

Who could unite the ununitable — on both sides of the Atlantic?  President Putin has undoubtedly accomplished the impossible by bringing together the opposing political forces in the West.  No, they did not “unite” in the traditional sense.  Still, pro-socialist circles demonstrate a joint front with pro-conservative forces against the Kremlin.  Moreover, in response to the unprovoked Russian attack, the West condemned it nonstop.  (There are marginal groups of pseudo-conservatives who justify Putin’s aggression, but they are undoubtedly in the minority).

That alone indicates that an extraordinary event has occurred.  However, it is not simply a proverbial perfect storm.  As a matter of fact, we are experiencing a storm of biblical proportions — if one dares to look at the possible future.

At the end of 2021, the left, tarnished in the coronavirus battles (we refer to the pandemic’s political, not biological component), needed a pause.  In the early stages, the left welcomed the pandemic enthusiastically because, as everyone knows, leftists practice the “no crisis to waste” mode of operation.  However, they had no idea how to end it without losing (political) face, and Putin’s aggression has opened an escape hatch.  The coronavirus pandemic further compressed the coil spring until Putin foolishly released it.  By doing so, he has achieved unbelievable things.

While everybody is focused on Ukraine’s suffering, it is time to look at the most probable post-war settlement terms.  Russia has entered a challenging period.  For example, the head of the Russian delegation, which pretends to negotiate with Ukraine, is a former Russian minister of culture, Vladimir Medinsky.  He is known for saying that “the fact that Russia has been preserved and developed, proves that our people have one extra chromosome.”

Well, after a month or so of fighting, the Russian military — possessing an “extra chromosome” —  is no longer respected.  During the height of the nuclear scare, the Soviet Union was covered with propaganda posters like “attention: the enemy is eavesdropping.”  In 2022, Russians must be schooled in “attention: the enemy is taking notice.”  Those concerned about the Soviet-era nukes are, in reality, worrying more about the mental health of the Kremlin nano-fuehrer than the actual missiles and warheads.

China is no doubt paying attention.  Siberia, which is rich in all the elements of the Mendeleev Periodic Table, could be picked up quickly with little resistance — and with the wholehearted support of the local Russian population.  The current inhabitants of South Siberia are practically indistinguishable from the Northern Chinese population.  For the last decade, a Russian citizen in Siberia marrying a Chinese citizen has been widely considered a stroke of good luck.  These Russians would definitely greet the Chinese army — contrary to what Ukrainians did for Russians.

After every day passes without Ukrainian capitulation, Siberia appears to become more and more attractive as an acquisition target rather than well equipped, determined, and supported by Western countries Taiwan.  Like everyone else, China has been stunned by the Ukrainian resistance, but a more significant shock has been the largely unified position of the West.  Although this unity against the aggressor will not deter China’s communists, they will likely put Taiwan on the back burner for now and focus on the low-hanging fruit.

Likewise, the South Kuril Islands and Sakhalin Island, currently in Russian hands but previously belonging to Japan, are giving heed.  The Königsberg (today Kaliningrad) region, previously German Prussia, is also tuning in.  So it is no surprise that the Russian citizens in these regions, far from Moscow, are eager to do all it takes to relieve massive economic and financial sanctions by merely switching jurisdictions.

Years from now, upon the end of silly anti-all-Russian hysteria, classics like Tchaikovsky, Dostoyevsky, Nabokov, and Brodsky will be returned in due course, and Russian scientists will be back at American universities.  It’s highly likely that Russia will be almost unrecognizable by that time.  It is possible that Russia might no longer occupy one-seventh of the planet’s landmass.  Another reason is that the devastating sanctions are here to stay, because no one in Washington has the stomach to behave in a pro-Putin manner in the foreseeable future.

The end of Ruzzia as we know it due to economic blockade was brought up exclusively by Russia’s self-inflicted wounds.  Russia unwisely started shelling and bombing neighboring poor Ukraine, with just one-third GDP per capita compared to Russia’s.  Instead of a “victorious little war,” Russia must brace for a multitude of black swan events.  The biblical judgment over Russia is coming, assured by the unprecedented alliance of the left, the right, and the valor of the newborn Ukrainian nation.  Rephrasing William Gibson, the Russian defeat is already here — it is just not evenly distributed.

[Originally published at American Thinker]

Why a no-fly zone over Ukraine won’t work

Several decades ago, a colleague from a neighboring department at my university loaned me a marketing textbook.  Naturally, it was difficult to force a young physicist to read something that does not explore the Schrödinger Equation.  Anyway, I accepted the book, intending to surf it politely for a few minutes and then ignore it.

However, the moment I opened the book, I was hooked.  Since then, I have read and reread it several times.  One of the practicing marketing experts who also taught at the university wrote its introduction.  In particular, he described the type of homework given to his students.  As part of the course, students were required to develop a marketing program for new, high-quality drill bits.

All undergraduates completed the assignment, and all earned an F.

Indeed, the marketing guru substantiated an explanation for such disastrous results.  He noted that humans, in the truest sense of the word, do not need drill bits.  What people actually want is holes, not drill bits.  Thus, there is no need, and subsequently, there is no demand for them.  People need holes in wood, metal, plastic, whatever.  In reality, drill bits are only one part of the range of tools that allow men to accomplish their actual goals: the holes.

Any attempt to persuade individuals to purchase items they do not actually require is ineffective.  Such an endeavor is ultimately not profitable.  The correct, profitable approach is selling people what they truly desire: holes.  The professor argued that marketing should focus on the holes rather than drill bits.  Eventually, people will purchase these drill bits if they are convinced that they will get stunning holes at the end of the process.

Let us fast-forward to 2022.  The Ukrainian citizens call for establishing a no-fly zone over the country.  This is an excellent example of a situation where people demand things they do not actually need.  There is no question that Ukrainians are anxious to stop deadly Russian aerial and missile attacks, and that is a noble goal, but it has nothing to do with NATO’s no-fly zone.  A no-fly zone is one of many tools available to achieve this objective.  According to what is known, military personnel dislike it when civilians offer the mission and mandate specific tools.

Instead, let military professionals choose the methods and tools to stop terrible bombings and shelling of innocent civilians, assuming that the West — and, it seems, the world — wants to offer a helping hand to suffering Ukrainians.  We must stop the chorus of internet military experts who were prominent virologists and world-renowned epidemiologists just a few weeks ago.

Ukrainians should be informed that while the need to stop the bombardments is acknowledged, the external methods to resolve it are not their choice.  Various military, diplomatic, and economic tools are available — and the no-fly zone is just one (and not the most attractive) of them.  (Regarding this matter, we are still awaiting official calls to expel Russia from the United Nations, similar to the expulsion of the Soviet Union from the League of Nations for attacking Finland in 1940.)

One of the solutions would be a Lend-Lease-like program to deliver Ukraine high-tech anti-aircraft batteries.  Ukraine already uses high-tech Turkish drones; they have to be complemented with American-made surface-to-air missiles.

Along with anti-aircraft defense weapons, the United States has historically supported just causes while embracing a façade of neutrality.  There were, for example, approximately one hundred American military pilots who resigned from their commissions in 1940 and 1941 and joined Chiang Kai-shek’s army in the fight against Imperial Japan.  Note that American pilots entered the combat long before the attack on Pearl Harbor.  The 1st American Volunteer Group (AVG) squadron became known as the Flying Tigers.  It is noteworthy that the Flying Tigers flew Curtiss P-40 Warhawk fighters, made in Buffalo, N.Y., resulting in the first American aces of World War II.

Ukrainians must also observe that Flying Tigers represent a pre-woke American military.  Today’s politically correct military will take much longer to reach the right decisions.  For this reason, Ukraine must fight off the invaders with what it has at this juncture — until Pentagon lawyers and Washington swamp-dwellers are able to explore and crunch risks, profits, and political expediency.

[Originally published by American Thinker]

The Russian Ersatz-Fascism

The unprovoked attack on Ukraine has transformed most Internet pundits from world-renowned virologists and epidemiologists into experts in Eastern Europe geopolitics virtually overnight. Various explanations are offered, ranging from rational (“the restoration of the Soviet Empire” or “the irresponsible expansion of NATO to the East”) to irrational (“megalomaniac” or “madman” Putin).

Well, Putin is neither a-hundred-percent rational or a-hundred-percent irrational. His activities are manifestations of his ideology—and that aspect of the present war in Europe is often overlooked.

In 2005, Russian President Vladimir Putin arranged for the transportation of the ashes of the Russian philosopher Ivan Ilyin (pronounced as il’in) from Switzerland and reinterment in Russia at the prestigious Donskoi Monastery cemetery in Moscow. Putin’s personal funds were used to install the gravestone. The philosopher’s archive was purchased from the University of Michigan for 40 thousand dollars and relocated to Russia in the following year. Throughout the 21st century, Vladimir Putin has used the philosophical ideas of Ilyin in his speeches.

Why does Putin pay close attention to this obscure philosopher, otherwise unknown to the West?

Ivan Ilyin was a professor at Moscow University who was arrested by the Bolsheviks (Russian Communists) six times and sentenced to death for his anti-communist activities but was instead expelled from Russia. So, along with hundreds of distinguished Russian intellectuals, Ilyin boarded one of what turned out to be the infamous “philosophers’ ships.” Having settled in Germany, Ilyin, together with other expelled Russian academics, established the Russian Scientific Institute in 1923. It was there that he became the ideologue of the White Knight’s Movement of Russian monarchists (or simply White Movement), the philosophical foundation for Putin’s worldview. (During that era, the coloring scheme was pretty conventional—”Red” for communists, “White” for monarchists.)

However, the only reprehensible thing is that Ilyin regarded Fascism and National Socialism as special cases of the monarchist White Movement. Despite this, Ilyin was never a staunch supporter of Italian Fascism or German National Socialism. On the contrary, his entire life was dedicated to propagating the Russian Orthodox Christian version of Fascism.

Moreover, Ilyin made a grave blunder when he assumed the external attributes of Fascism in place of Fascism itself. It did not occur to him that Fascism, created under the leadership of the prominent socialist Benito Mussolini, belongs to the same Left ideology as Socialism and Bolshevism. It was Mussolini who built in Italy true “National Socialism,” in contrast to The Third Reich, which actually created “Aryan Socialism” (sometimes correctly termed “Racial Socialism”). As is well known, Mussolini was outraged because the Nazi Party (National Socialist Workers Party of Germany) appropriated the term “National Socialism,” which, strictly speaking, does not apply to it.

As with many other ideologies, Monarchism can be Left or Right—just as both right-wing totalitarianism and left-wing totalitarianism exist. Likewise, there is right-wing anti-Semitism or left-wing anti-Semitism. There is also right-wing Nationalism and left-wing Nationalism (although the use of the term “nationalism” outside of Germany is most likely incorrect). These isms are not distinct ideologies. Rather, they are external, secondary attributes of one or more underlying ideologies. As humanity has accumulated enough statistics, it is evident that totalitarianism and anti-Semitism are indeed prevalent in left-leaning movements. Although this is only true statically, it does not speak to the ideology’s dynamic character.

Putin has carried out the same mistake as Ilyin; that said, he has done so in the political rather than ideological sphere. There was a dilemma facing Russia two decades ago: as a post-Soviet- Union country, it needed a unifying ideology. Communism was a non-starter; the return to the pre-Soviet Tsarism was not popular. Putin has discovered Ilyin and has accepted the external characteristics of Ilyin’s White Movement as an ideology that would help Russia achieve success. Despite this, Putin, like Ilyin, is trying to combine the incompatible while maintaining the vagueness of the White Movement’s fundamental ideology.

As the apologist of the White Movement, Ilyin himself hesitated in determining where the movement should be placed on the political spectrum: on the Left or the Right. However, Ilyin has avoided the necessity of such a definition; in essence, he sought to develop a supra-ideological—or rather post-ideological ideology.

His 1928 article, “On Russian Fascism,” introduced the idea of a post-ideological social movement, “into where the political party spirit does not penetrate.” In the same article, Ilyin asks a rhetorical question: “When will we realize that there is no salvation in borrowing at all—for it does not matter whether democracy is adopted or fascism?” (Here, Ilyin correctly distinguishes the difference between democracy and Fascism). Ilyin argues that the White Movement “…is already on its way and must continue to follow the paths of independent creativity.” Because of the “independent creativity” of Russian Fascists in exile, the idea was developed that left-wing Fascist ideas of organizing society and right-wing Capitalist ideas could be combined to achieve the primary goal of monarchists—the restoration of the Romanov dynasty in Russia. According to historian James Pool, many wealthy Russian immigrants in Germany were more anti-communist and anti-Semitic than Hitler himself, and they supported the Nazis financially since the early years of The Third Reich.

As a result, this movement has been incorrectly characterized by Ilyin as Left Monarchism, ideologically close to Italian Fascism, but before it and, therefore, its ideological predecessor. In the above quote, Ilyin admits the previously mentioned unforgivable error—he accepts the attributes of Fascism as constituting Fascism in itself and does not see its Left, socialist nature. However, he was pleased to have been deceived because he saw allies in any movement that opposed the Bolsheviks, Communists, or Social Democrats in the struggle against the Bolshevik coup d’état in Russia in 1917.

In his ignorance, Ilyin did not realize that the struggle of the Italian Fascists against the Italian Communists was not a struggle between two opposing forces but an irreconcilable internecine struggle. A similar argument can be established concerning the bloody scuffles between National Socialists and Communists and Social Democrats in pre-war Germany. Later on, after the Second World War, in the 1948 article “On Fascism,” Ilyin complains that “Fascism had made several critical mistakes that determined its political and historical physiognomy and gave the very name its odious tint, which does not get tired to be emphasized by its enemies. Therefore, it is necessary to choose another name for future social and political movements of this kind.” (It should be noted that the quasi-fascist group Antifa, sponsored by the Democrat Party, follows that recommendation).

Fascists in France and later on in Italy never saw themselves outside the socialist framework, but National Socialists in Germany initially positioned themselves as “not Right or Left.” They enjoyed this self-identification in the eyes of the worldwide anti-capitalist movement for some time. Then, suddenly, Joseph Stalin abruptly changed the game’s rules: he decided to exploit the left-right conceptual dichotomy (in an indeed narrow setting) to prosecute the slightest opposition to his dictatorial rule altogether. Any aberration from the orthodox Communist party line—no matter how small—had to be labeled. Hence, the “Right-deviationists” and “Left-deviationists” were born.

The “Left-deviationists” were deemed “too orthodox,” “too revolutionary,” so much, as strange as it may seem, for the taste of bloodthirsty revolutionary Bolsheviks. In contrast, the “Right-deviationists” were considered traitors to the idea of the planet-wide socialist revolution because they dared to consider building a workers’ paradise by cleverly exploiting mechanisms of state capitalism. Unquestionably, the word “capitalism” was anathema for communists. The “Left-deviationists” were on the left from Stalin, and “Right-deviationists” were on his right.

Instead of the rostrum at the French Assembly, Stalin positioned himself at the center of the ideological universe and thus had opened a new page in the “left-right” semantic journey. To rephrase it, Soviet Communists delineated intra-communist opposition as either left- or right-wingers. The left-right labels are no longer utilized to describe opposite political forces; from now on, they characterize deviations relative to the official Soviet Communist party line. Stalin used it initially to incriminate another fellow Bolshevik, his bête noire Leon Trotsky, but eventually, by the 1930s, it grew into a tool for massive party purges.

As it appears, the slide of Leftist ideologies into left-wing totalitarianism is an inevitable consequence and a natural result of all left-wing regimes. There are no exceptions to this rule. Beginning with the French Revolution at the end of the 18th century and ending with Venezuela of the 21st century, all Leftist regimes have evolved towards totalitarianism. (It is interesting to note that the French Revolution happened at about the same historical epoch and for about the same reasons as the American Revolution, but if France chose the Left path of development, then America chose the Right one; the result of these two revolutions speaks for itself).

The Frankfurt School of Socialism adherents were strongly pro-Soviet (a generous amount of them were veritably Stalinists) and, customarily, considered National Socialism a form of deviation to the Right from the mainstream trajectory of Soviet (i.e., International) Socialism. Consequently, they emigrated from pre-war Germany to the United States and brought this particular understanding of the designation.

Ilyin hoped to defeat Left totalitarianism in Soviet Russia with the help of the Fascist “chevaliers.” However, left-wing totalitarianism—into which both Italian Fascism and National Socialism of The Third Reich quickly and naturally evolved—could not destroy the underlying platform that both left-wing ideologies were built upon. Ilyin, even in 1948, contemporary to these events, was still in the thrall of illusions when he asserted that Fascism “arose as a reaction to Bolshevism, as a concentration of state-protective forces to the Right.” Thus, Ilyin supported the post-war myth of the Frankfurt School that Fascism and National Socialism were right-wing movements.

In the article “National Socialism. New spirit. I” (part II was never written), published just four months after Hitler got to power, Ilyin praises the Nazis. He welcomes the “legal self-destruction of the Democratic-parliamentary system” in Germany. He emphasizes that Germany “managed to break the democratic impasse, without violating the constitution.” For Ilyin, the main thing was that in Germany, “everything that is involved in Marxism, social democracy, and Communism is being removed.”

Ilyin’s tragic mistake was that he could not recognize that Fascism and National Socialism are close ideological relatives of Marxism, Communism, and other strains of left-wing ideology.

Ilyin eloquently writes that the seizure of power by the National Socialists is “a coup not of disintegration, but concentration; not destruction, but conversion; not violently lax, but powerfully disciplined and organized; not immense, but dosed. And what is most remarkable is that it causes loyal obedience in all sections of the people.” It is this direction of development of modern Russia that Putin chose for himself, who sees Russia as “powerfully disciplined,” and “causing loyal obedience in all sections of the people.” At the same time, all Putin’s actions are formally carried out, according to Ilyin, “without violating the constitution.”

Ilyin was also struck by the rapidity with which German National Socialism developed. Hitler came to power in January 1933, and the Russian Scientific Institute was placed under the control of the Goebbels Ministry of Propaganda by October of that year. In July 1934, Ilyin was dismissed from the institute, of which he had been a founder (it is known that in March 1934, Ilyin refused to cooperate with the Nazis, although he had before supported them and hoped they would be effective in combatting the Soviet communists).

In 1938, the world-famous Russian composer Sergei Rachmaninoff saved Ilyin from inevitable imprisonment and death in a concentration camp by paying 4,000 Swiss francs in collateral (about $30,000 today); this allowed Ilyin to not only flee to Switzerland but also to stay there and live without fear of extradition back to The Third Reich. It is worth noting that Rachmaninoff, earlier, in 1923, helped a fellow ex-pat from Kyiv, the capital of Ukraine, Igor Sikorsky, by writing him a check for $5,000 (about $75,000 today). That is how Sikorsky’s successful aircraft manufacturing business in America got its start.

In this way, Ilyin’s passion for Germany’s version of Fascism came to an end. Will Putin end his enthusiasm for Ilyin? A former nuclear superpower seeking to build capitalism using totalitarian socialist methods (and the current top leadership of Russia knows of no other method) is doomed to failure.

As such, this conclusion is not based on Putin’s political mistakes but instead on Ilyin’s convoluted, pseudoscientific post-ideological ideology. Essentially, Putin’s political errors result from his post-ideological foundation. In the same way that Ilyin himself was inclined to work with anyone, even the devil, to defeat Soviet communists, Putin decided to use Ilyin’s ideas about the White Movement in order to attain his political objectives.

What are these objectives? To bring back the Soviet Union? To reestablish the Warsaw Pact? No, Putin does not want to repeat the mistakes of the past and is not satisfied with the accomplishments of his predecessors.

The goal of Putin, like Stalin and Lenin before him, is world domination.

Putin, the architect of the KGB Caliphate in Russia, is driven by precisely this desire to dominate the world.

This nano-fuehrer of the White Movement from a St. Petersburg slum, who unexpectedly had catapulted to the Russian presidency, sees himself as the World Sovereign. Capturing parts of Georgia, Ukraine, Moldova, and Syria is more than just an attempt to restore the Soviet Union. It was a dress rehearsal before the attempt to seize world supremacy. Toward this end, Putin created precarious anti-American Axis of China-Russia-Syria-Iran-North Korea (modeled after the Axis countries of The Third Reich-Italy-Japan during the Second World War).

By the way, Ilyin had always put the word “Ukraine” in quotes because he held this country an integral territory of Russia, and his post-Soviet vision of Russia includes Ukraine as an organic part of Russia. In 2014, Russia annexed the Ukrainian peninsula of Crimea, which was a direct result of Ilyin’s worldview. As long as Russia’s leaders support Russian Ersatz-Fascism, they will continue attempts to re-occupy the post-Soviet space.

In addition, Putin regards Ukraine, and all other countries, for that matter, not as sovereign states but rather as rebellious provinces within a future unified Orthodox Fascist Empire. It looks like the vast majority of the world leaders have finally comprehended this; even Switzerland had recently dropped its 207-years of neutrality due to Kremlin’s aggression toward Ukraine. Putin’s principal competitors in the world dominance endeavor—Socialist International (Socintern) and World Economic Forum—are left far behind, for they do not have access to weapons.

Putin punctually fulfills Ilyin’s post-ideological program, which includes Ilyin’s harsh post-war criticism of Fascism.

Having a strongly negative view of Russian and German anti-Semitism, Ilyin was a genuine Russian intellectual. By attracting Russian oligarchs of Jewish origin into power, Putin managed, if not eradicating, at least substantially suppressing manifestations of state anti-Semitism in so traditionally anti-Semitic a country like Russia.

Besides criticizing Fascism, Ilyin also complains about the lack of spirituality present in The Third Reich as well as the Nazi hostility towards Christianity. Putin also rectified the situation by elevating the role of the Russian Orthodox Church. In Ilyin’s opinion, the Nazi Party established a monopoly on party power in The Third Reich. Putin also took this into consideration—in modern Russia, there are many political parties (although not one opposes the Kremlin). Moreover, Putin follows Ilyin’s direct instruction that political parties in post-Soviet Russia are not to act as independent forces; they should plainly exist to institutionalize elections.

Finally, Ilyin criticizes Fascism for creating a totalitarian system; he argues Fascism should be limited only to “authoritarian dictatorship,” capable of “giving religion, the press, science, art, economy and non-Communist parties freedom of judgment and creativity to the extent of their political loyalty.” Putin has apparently taken this recommendation literally. In modern Russia, journalists and citizens are entitled to freedom of expression, but only “to the extent of their loyalty” to the authoritarian regime.

The problem with Putin is that he is building Right-by-definition capitalism in Russia through the use of Left-by-definition ideology.

It is an approach that guarantees the instability of Russian society and its eventual collapse. The policies of Europe are essentially the same as those of Putin’s Russia: right-wing capitalism injected with left-wing ideology. Consequently, Europe favors Putin (to a certain degree, of course) and is against Israel, which has abandoned the Left ideology, and against the United States, which stubbornly refuses to adopt Socialist ideas.

In addition, Putin does not miss many of Ilyin’s recommendations regarding engaging Russian-speaking immigrants outside of Russia. During the time of Ilyin, this was an acute issue. However, now, when roughly thirty million Russian-speaking citizens from the former Soviet Union live outside of Russia, it is Putin’s intention to treat this multi-million contingent ideologically and propagandistically in the spirit of Ilyin.

According to Timothy Snyder, Ilyin was of the opinion that “Russia would save the world not from but with Fascism.” Note that Putin justifies—in a truly Orwellian manner—the current aggression toward Ukraine as an “Anti-Nazi special operation.”

Having no appreciation for the illogic and inconsistency of Ilyin’s post-ideology, Putin meticulously adheres to his teachings and, as a result, introduces one of the bloodiest varieties of Left ideology in Russia. Essentially, he promotes marriage between the aggressive atheism of Italian and German Fascism with the militant theology of the unique Russian Orthodox Christianity. Like Anton Chekhov’s textbook gun, this explosive mixture of contradictions has been hanging over Russia, ready to fire.

Putin earned the disparaging nickname “The Moth” during his affirmative years. This epithet followed him into the Dzerzhinsky Higher School of the KGB and was unofficially attached to him throughout his career with the KGB. However, upon becoming President of Russia, The Moth was in search of a windshield—and found one in Ukraine.

[Originally published by NOQ Report]

9/11 and Evolution of the American Intelligence Services

This year marks the twentieth anniversary of the terrorist attack on September 11th, 2001, and the fifth anniversary of the intelligence operation “Crossfire Hurricane,” better known as former President Trump’s “Russiagate.” Although these events are separated in time, they both supply robust evidence of the long-term degradation of the American intelligence services. This corruption has caused incalculable damage to our country.

Of course, it is not about criminal corruption orientated to profit-making. Instead, we are talking about political corruption, the kind that posits a particular ideological foundation.

The precise date the corruption processes began is unlikely to be established. United States intelligence was unable to predict the fall of the Berlin Wall in 1989 or the collapse of the Soviet Union in 1991. However, as the events with the downed TWA 800 flight showed, by 1996, the FBI was prepared to fulfill political orders. Recall the Iraqi WMD saga of 2003 or the recent “1/6 armed insurrection” farce of 2021.

Do these events represent just a random sequence? Does the Achilles heel of the American intelligence service lie in incompetence, or are there other factors in play? Such a track record of failures is likely to manifest prima facie evidence of systemic inadequacy of the intelligence apparatus.

The Cold War lasted half a century and stained American society. Ideological polarization has altered not just political parties but public institutions and every institution of government power. Thanks to the “active measures” of the Soviet intelligence networks, the GPU/OGPU/KGB/FSB, many American institutions caught the virus of socialism. Thus, the evolution of the American intelligence agencies to the left proceeded in parallel with the Sovietization of the American education system, Academics, Hollywood, social networks, businesses, and the military.

In the course of the Cold War, the American intelligence agencies also did not stay idle. Unquestionably, they carried out “active measures” against the Soviet Union and the post-Soviet sphere. During this bitter confrontation, a sort of “transfer of ideological viruses” took place. Russian intelligence got the virus of American pragmatism and capitalism. In contrast, American intelligence picked up the virus of carelessness and socialism.

The results of this ideological cross-contamination were quite different, in part because the indoctrination spread differently. The American virus spread “from the bottom up,” i.e., from ordinary Soviet agents living in the West to higher-ranking Moscow bosses. However, the Soviet virus spread “from the top down.” The post-Marxist worldview was implanted into America by appointing to critical positions political activists, donors, and agitators of the Democrat Party and its abundant left-wing satellites. For Americans, the lure of communist ideology turned out to be so powerful that the Russian intelligence forces succeeded in what other countries’ intelligence institutions thought of—to conquer political power in the country.

Incorporating American pragmatism, meanwhile, helped Russian intelligence services solve the strategic task of reorienting terrorists operating outside Russia toward strategic ends. The strategy of injecting a standard ideological needle worldwide was employed to establish a worldwide army of “useful idiots.” For that reason, most of the notable terrorist groups in the world have a post-Marxist foundation. Examples are plentiful: Hamas, Arafat’s Fatah, Kurds subordinated to the Communist Party of Kurdistan, the Baath Party in Syria and Iraq, Mandela’s African National Congress. Many “national liberation movements” in Latin America and Africa are also on this list.

Since the 19th century, ideology and terrorism have been the major export items from Russia. From this perspective, Russian intelligence was the ideological father of 9/11, though they did not take part in its preparation directly. Nevertheless, it was Soviet communists who forged an alliance of Marxist-atheists and Islamist fanatics, something unheard of before in world history.

Thus, transnational terrorism and terrorism franchise wars were born.

AMERICAN INTELLIGENCE FLIRTS WITH COMMUNISM

The American intelligence institutions, which caught the Soviet virus while flirting with communism, were unwilling to oppose their ideological brothers. Here we are talking about the higher echelons of intelligence as part of an all-permeating “interagency,” not about individual agents. The agents performed their work professionally, knew the terrorists’ plans, and warned their leadership. That led to a severe conflict within the American intelligence circles. This conflict represents not just a war of factions that exists in most organizations. The tension within the American intelligence services is, in fact, ideological. 

The events of 9/11 were not just a wake-up call; it was a deafening failure of the “interagency.” The Washington bureaucracy had long been preoccupied with building “walls” to prevent intelligence information sharing since the 1980s. The now-declassified Congressional report confirms: “Prior to September 11th, information was inadequately shared not only within the Intelligence Community, but also between the Community, other federal agencies, and state and local authorities.”

There have been no significant failures on the intelligence front after 9/11. However, there were no notable successes, either. American society has developed an opinion on the bulk of “terrorist conspiracies” uncovered by the intelligence agencies over the past twenty years. The suspicion is that the intelligence establishment themselves created these conspiracies with the help of a network of secret agent-provocateurs.

The next bell that all was not well with American intelligence rang when the list of intelligence organizations of those countries that interfered in the 2016 presidential election became known—Russia, Ukraine, Italy, Great Britain, Australia, the Czech Republic, and Estonia. Of course, the United States intelligence had interfered too. These intelligence organizations worked against Trump, apart from Russia. (The Russian intelligence had acted simultaneously against Donald Trump and Hillary Clinton. Their operation to inject the “Russian dossier” on Trump, concocted by the Russian intelligence through the election campaign of Hillary Clinton, turned out to be quite successful.)

The last alarm bell rang when the United States intelligence agencies organized a cover-up operation for political corruption machinations in 2016. Without a doubt, the surveillance of Trump and his campaign was all-encompassing. Still, American intelligence’s “active measures” on American soil were only partially successful because of the internal ideological conflict. That is why only a few people fell into crudely set traps—Carter Page, General Flynn, George Papadopoulos, Paul Manafort, Svetlana Lokhova, and Roger Stone.

As follows from the report of Special Prosecutor Mueller, none of them—like none of Trump’s entourage—was a Kremlin agent. Both opposing sides—left-leaning bosses and right-leaning agents—within the American intelligence knew even before the “Russiagate” investigation launched that the persecuted citizens were not criminals but consumables in a grander political game.

The American intelligence establishment went all-out in 2016. Intelligence agencies donated not just their reputation; they brazenly ratted out and ruined the excellent reputation of one of their freelance agents, Carter Page (who was not just an informant, but a key participant in counter-espionage operations). In order to conceal Page’s work for the CIA, the FBI even resorted to falsifying court documents.

Similarly, the intelligence bosses were not afraid to spoil the reputation of even their most influential freelance agent, President Donald Trump. (As it is known, since 1981, Trump has acted as a “bait” to draw in the interest of the Italian mafia and Russian organized criminal groups.)

Overall, the modus operandi of American intelligence has shifted toward the “end justifies the means.” As a result, the political-intelligence complex has received a baton from the military-industrial complex.

JOSEPH STALIN REJOICES IN HELL

The events of 9/11 set in motion also marked America’s radical shift to the left—and the election of former President Barack Obama. Osama bin Laden’s execution should not be viewed as an isolated episode. The Abbottabad raid took place during the Obama presidency in 2011. Still, President Obama belongs to the strain of leftists that does not tolerate coups, civil wars, and terrorist attacks. This camp prefers slow, subtle societal changes that, accumulated over decades, will ultimately bear the long-awaited socialist fruits (this approach of the left is called gradualism.) With his untimely terrorist attack, Bin Laden, without realizing it, actually went against the long-term plans of the American left and paid for it.

What could the adherents of the left ideology constructively offer America regarding the 9/11 attack? The left came up with something they always regarded as a panacea; another bureaucratic structure was born. In 2002, the Department of Homeland Security (DHS) was supposed to bring all 17 US intelligence agencies under one roof. The desired roof was created, yet the union was not. Funding for the DHS is astronomical, but there are no impressive results. Perhaps, there probably will not be—the new intelligence Leviathan is not geared towards that.

Funding for the new bureaucratic structure of the DHS (near 50 billion dollars a year) has already exceeded the CIA budget (about 40 billion). Therefore, the DHS acts just as a tool for primitive budget squandering. Nevertheless, under the leadership of DHS in ​​America after 2001, over 50 small terrorist attacks were prevented. However, this is mainly the merit of the FBI. (Note that the FBI’s budget is approximately six times less than DHS’s). DHS is another striking example of how the Washington swamp emulates the Kremlin swamp’s financial, propaganda, and ideological methods. Reports from the Inspector General of the US Department of Justice, including a recent FBI report, exhibit an unattractive picture of corruption. There are bribes, case closings, targeted press releases, information sharing, and outright collusion with the ideologically friendly media.

Journalist Catherine Herridge has compiled a document that compares the dates of FBI agents’ reports on Trump’s “Russiagate” with those in the press. This document reveals prima facie evidence that the FBI has long ceased to be a law enforcement agency. In fact, this organization acts as a political operator, as a branch of the Democrat Party for covert and intelligence operations. Therefore, it can be deemed confirmed that the deliberate leakage of information to the press was a significant component in the leftists’ media strategy. Thus, the FBI has developed into a state political police, headed by a group of political activists.

Twenty years after 9/11, the disconcerting thought that somewhere I had already seen a whole lot of this did not escape me. However, I could not remember exactly where. Then, suddenly, I grasped the reason for this political déjà vu: the American intelligence institutions began emulating many of the standard techniques of Soviet intelligence. (From this perspective, the “Russiagate” was a giant Freudian slip). In addition, the Democratic National Committee started resembling the Politburo of the Communist Party of the Soviet Union. In other words, it felt like the USSR all over again, where the country became occupied by self-appointed neo-aristocrats.

Joseph Stalin, meanwhile, rejoices in hell—graduates of Harvard, Princeton, Stanford, and Yale have transformed into his followers. These Ivy League alumni are gradually shifting from Menshevik methods of influencing the masses into Bolshevik ones.

POST-9/11 BLUNDERS

America’s response to 9/11 serves as a vivid illustration of the ideological polarization of society. The right-wingers in America and the left-wingers in America, after a brief hesitation, ultimately took, as expected, directly opposite positions.

For clarity, let us list who the right-wingers in America are: conservatives, partly libertarians, and partly republicans. (Note that the modern Republican party is a conglomerate of villainized conservatives and Vichy Republicans.) The leftists in America, meanwhile, are hiding behind various names: Democrats (partially), Socialists, Democratic Socialists, Communists, Social Democrats, Maoists, Trotskyists, Fascists, Greens, and National Socialists. As Margaret Thatcher once observed, “Socialists have always spent much of their time seeking new titles for their beliefs because the old versions so quickly become outdated and discredited.”

In the first months after the tragedy of 9/11, American society was united under the conservative flags. By Christmas of 2001, however, political winds scattered people. The American right-wingers resumed the day-to-day affairs, while the leftists set up a new Washington DHS bureaucracy and their campaign to “democratize” Afghanistan. They spent hundreds of billions of dollars on both. Still, as a result, another anti-record was shattered—the level of influence of the bureaucracy in Washington increased substantially. By contrast, the degree of democracy in Afghanistan—even before the fall of Kabul—changed little.

The level of indifference and incompetence over Afghanistan witnessed over the past couple of weeks by the Biden administration is staggering. However, this—probably the most strategic humiliation that any dominant power has ever experienced—was plotted long before Biden’s move to the White House. America’s defeat has been preparing since around the time the future head of the CIA, John Brennan, voted in the 1976 presidential election. Then, he supported the die-hard Stalinist and Communist Party candidate Gus Hall.

A month and a half before the capture of Kabul by the Taliban, the American intelligence community announced Kabul would be threatened in at least a year and a half. Four days before the fall of Kabul, intelligence predicted that Kabul could fall in 90 days. The surreal, shambolic forecasts of the American intelligence community are a consequence of endemic ineptitude.

Under President Biden’s command, the military began pulling from Afghanistan, abandoning American citizens, Afghan aids, equipment, machinery, weapons, ammunition, and NATO allies. The unfettered chaos at Kabul airport resulted from canceling former President Trump’s program for swift and safe evacuations of Americans out of crisis zones just two months before the fall of Kabul. In addition, American counter-intelligence left behind the biometric database of all Afghans who worked for the United States. As a result, the clueless American intelligence community has contributed to the most significant and most preventable foreign policy humiliation in American history.

This staggering incompetence of the American intelligence hierarchy is based on Washington, DC, fantasists’ leftist ideology, who emulate the Kremlin dreamers who had sunk into oblivion.

NEW DEPTHS OF OFFICIALDOM’S ABSURDITY

With the arrival of President Biden, the left endorsed a novel target—”domestic terrorism.” Any encroachment or even a hint of encroachment on the status quo evokes a sharp and angry reaction. Again, the parallels with the current situation in Russia, Belarus, China, Cuba, and North Korea are unambiguous here. These countries are well known for their hatred of the dissenting intellect, and the United States has joined them. 

As an archetypical moth-eaten marionette of the left, the President maintains that “white supremacists” have replaced Islamists as the “most lethal terrorist threat” to the United States. The reorientation of the American intelligence agencies from external to “domestic” terrorists has become government policy. The list includes dissidents, nonconformists, and critics of the regime—they include all of them in the column of “violent domestic extremists.” Currently, there are about 2 million American citizens on the list. As an epitome of incompetence, the list was published online and taken down after three weeks.

To this end, President Biden proposed inspiring an American version of Soviet and Nazi stool pigeons. The goal is to report the “unreliable” neighbors, family members, and coworkers to American intelligence agencies. In order to get on the list of “unreliable,” you no longer need to actively plot violence against America and its people—it is enough to disobey the current censorship predicate or express doubts about the Democrat party’s general line on any issue, such as the effectiveness of coronavirus vaccines.

By the end of the second Obama/Biden term, the American intelligence community had been transformed. Currently, they resemble thoroughly corrupt political paramilitaries, targeting those American citizens suspected of political opposition to the American left. For example, General Michael Hayden, former director of the NSA and director of the CIA, advocates exile political opposition to forced vaccination to Afghanistan.

Stalin, Putin, and Xi are not without reason proud of what the American left has achieved. In particular, the center of gravity of American problems has shifted from Moscow and Beijing to Washington, DC. From now on, Russia and China will continue playing by no means ceremonial roles. However, they can open the champagne by now—they have never had such an impressive contingent of their ideological supporters inside the American intelligence community.

Traditionally, the leftists have known they have been in opposition to the American intelligence institutions. So they used the well-known advice of Soviet communist apparatchiks: “The best way to control the opposition is to lead it yourself.”

The current occupant of the White House stands as vivid proof of this transformation. For example, back when Trump began working for the FBI, Senator Biden waged an uncompromising struggle against nominating William Casey as Director of the CIA during the Reagan administration. The stumbling block was Casey’s desire to lift restrictions on covert operations against American citizens imposed by Congress after the Watergate scandal.

Forty years later, as president, Joe Biden is now leading a movement to spy on American citizens.

After President Biden’s move to the White House, the left maintains a clear advantage. That follows because none of the rank-and-file agents have resigned or taken dirty linen in public despite plenty of scandals. Instead, it looks like they have taken an oath not to their country but their pension. That is understandable. What is not clear is—for how long will insouciant American citizens continue funding America’s plunge into madness? Why did we miss the moment when the CIA, FBI, and several other intelligence organizations in America developed into Stasi 2.0?

America’s intelligence institutions have always represented a microcosm of society. However, it is known that the conspiratorial clique does not tolerate any oversight. Moreover, Washington swamp dwellers always exonerate themselves. So, to bring intel back, we must detoxify the entire society of the ideological virus.

Commissars of the ruling class, adherents of the leftist ideology, are in charge of American intelligence. Nevertheless, they command an army of many thousands of ordinary intelligence officers who, to a large degree, do not embrace the leftist ideology. The ideological face-off between the left-wing ruling minority and the majority of the right-wing rank-and-file agents is the engine of the revolution of the American intelligence community.

This article is part of a Human Events Opinion Special Collection released September 11th, 2021: “9/11: A Twenty Year Retrospective.”

11 сентября и эволюция американских спецслужб

В этом году отмечается двадцатая годовщина террористической атаки 11 сентября 2001 года, а также пятая годовщина спецоперации американских спецслужб “Перекрестный Ураган”, более известной как “русское дело” Трампа. Хотя эти события разделены во времени, они служат убедительным подтверждением долговременной коррупции американских спецслужб. Коррупции, которая нанесла неисчислимый ущерб нашей стране.

Речь здесь, разумеется, не идет о коррупции криминальной, ориентированной на извлечение прибыли. Речь идет о коррупции политической, которая предполагает определенный идеологический фундамент.

Точную дату начала коррупционных процессов вряд ли удастся когда-либо установить. Американская разведка не предсказала ни падение берлинской стены в 1989 году, ни развал Советского Союза в 1991 году. Но, как показали события со сбитым рейсом TWA 800, уже к 1996 году ФБР полностью была готова к выполнению политических заказов. Вспомним сагу об оружии массового уничтожения Саддама Хусейна 2003 года или недавний фарс о “вооруженном восстании 6 января 2021 года”.

Холодная война длилась полвека и наложила отпечаток на американское общество. Идеологическая поляризация затронула не только политические партии, но и все общественные институты, и институты государственной власти. При этом благодаря «активным мероприятиям» советских спецслужб ГПУ-ОГПУ-КГБ-ФСБ многие американские институты подхватили вирус социализма. Поэтому эволюция американских спецслужб влево шла параллельно с эволюцией влево американской системы образования, Академии, Голливуда, социальных сетей, бизнесов и армии.

Разумеется, в течение холодной войны спецслужбы Америки тоже не бездействовали и проводили свои «активные мероприятия» как против СССР, так и на постсоветском пространстве.

В результате жесткого противостояния произошел своеобразный «обмен идеологическими вирусами». Российские спецслужбы подхватили вирус американского прагматизма и капитализма, а американские спецслужбы подхватили вирус безалаберности и социализма.

Результаты этого перекрестного идеологического заражения оказались совершенно противоположными.

Американский вирус оказался настолько силен, что спецслужбам России удалось то, о чем мечтали и мечтают спецслужбы других стран – завоевать политическую власть в стране.

Советский же вирус оказался недостаточно силен: если практически вся Демократическая партия оказалась заражена, то американские спецслужбы оказались инфицированы только частично. Другая существенная разница между советским и американским идеологическим вирусом состоит в том, что американский вирус распространялся «снизу вверх», то есть от рядовых советских агентов, живущих на Западе, к вышестоящим московским начальникам. Советский же вирус распространялся «сверху вниз», то есть пост-марксистское мировоззрение насаждалось в Америке путем назначения на ключевые посты политических активистов, доноров и агитаторов Демократической партии и многочисленных левых сателлитов.

Инкорпорация американского прагматизма помогла российским спецслужбам решить стратегическую задачу – переориентировать террористов на операции исключительно за пределами России. Для формирования всемирной армии “полезных идиотов” использовалось стандартное впрыскивание идеологической иглой. В результате большинство хорошо известных в мире террористических организаций имеют под собой базис пост-марксизма. Примеров множество – Мусульманское Братство, Хамас, ФАТХ Арафата, курды, которые подчиняются Коммунистической Партии Курдистана, партия Баас в Сирии и Ираке, Африканский Национальный Конгресс Манделы, и многочисленные “национально-освободительные движения” в Латинской Америке и Африке.

Начиная с XIX века и по сегодняшний день основными статьями экспорта из России являются идеология и терроризм.

Эти статьи экспорта оказались гораздо успешнее экспорта российского леса, мозгов и углеводородов. С этой точки зрения российские спецслужбы явились отцами-вдохновителями теракта 11 сентября, хотя непосредственного участия в его подготовке не принимали. Но именно кремлевские спецслужбы создали неслыханный ранее в мировой истории союз марксистов-атеистов и мусульманских религиозных фанатиков. Так был рожден транснациональный терроризм.

Флиртующие с коммунизмом и подхватившие советский вирус американские спецслужбы оказались не готовы противодействовать своим идеологическим братьями. Конечно, речь идет о высшем эшелоне спецслужб, а не об отдельных агентах, которые выполняли свою работу вполне профессионально, и не только знали о планах террористов, но и предупредили об этом свое руководство. Это привело к серьезному конфликту внутри американских спецслужб. Этот конфликт – не просто война фракций, которая существует во всех организациях. Конфликт внутри американских спецслужб – идеологический, и события 11 сентября были не просто тревожным звонком, а оглушительным провалом.

Вашингтонская бюрократия была занята возведением «стен» для предотвращения обмена разведывательной информацией с 1980-х годов. Рассекреченный отчет Конгресса подтверждает: «До 11 сентября информация неадекватно обменивалась не только внутри разведывательного сообщества, но и между сообществом, другими федеральными агентствами, а также властями штата и местными властями».

Разумеется, были и другие звонки, которые определенно свидетельствовали о том, что внутри американских спецслужб происходит что-то неладное. Больших провалов на разведывательном фронте после 11 сентября не было, но и больших успехов не было тоже. В американском обществе созрело мнение, что львиная доля “террористических заговоров”, раскрытых спецслужбами за последние двадцать лет на территории США, были заговорами, которые сами же спецслужбы и создали с помощью сети тайных агентов-провокаторов.

Очередной звонок прозвенел, когда стал известен список спецслужб тех стран, которые вмешивались в президентские выборы 2016 года – Россия, Украина, Италия, Великобритания, Чехия, и Эстония. И США, разумеется. Отметим при этом, что все эти спецслужбы работали против Трампа, за исключением России, которая работала одновременно и против Дональда Трампа, и против Хиллари Клинтон. При этом операция по вбросу “русского досье” на Трампа, состряпанного российскими спецслужбами, через выборную кампанию Хиллари Клинтон, оказалась весьма удачной. (Подробности фабрикации досье на Трампа описаны в статье “Зачем отравили пенсионера Скрипаля?“).

Последний тревожный звонок прозвенел, когда американские спецслужбы организовали операцию прикрытия политических коррупционных махинаций 2016 года. Слежка за Трампом, его выборным штабом, а затем и за его Кабинетом была всеобъемлющей, но из-за внутреннего идеологического конфликта “активные мероприятия” американских спецслужб на американской земле были лишь частично успешными. Всего несколько человек попались в грубо расставленные ловушки – Картер Пейдж, генерал Флинн, Джордж Пападопулос, Пол Манафорт, Светлана Лохова, и Роджер Стоун.

Как следует из доклада спецпрокурора Мюллера, никто из них, как и никто из окружения Трампа, кремлевским агентом не был. При этом обе противоборствующие внутри американских спецслужб стороны еще до открытия «русского дела» знали, что преследуемые граждане – не преступники, а расходный материал в более крупной политической игре.

Эта более политическая мега игра – трансформация Америки в социалистическую утопию.

То, что американские спецслужбы в 2016 году пошли ва-банк, не оставляет сомнений. Спецслужбы пожертвовали не только своей репутацией. Они не только нагло “сдали” и уничтожили добрую репутацию своего внештатного агента Картера Пейджа. Боссы спецслужб не побоялись испортить репутацию даже своего самого влиятельного внештатного агента – Дональда Трампа (Трамп c 1981 года выступал “наживкой” для привлечения интереса итальянской мафии и русских организованных преступных группировок). С этой точки зрения события 11 сентября запустили процесс, который привел не только к избранию Обамы, но и к кардинальному сдвигу Америки влево.

Экзекуцию Осамы бин Ладена тоже не следует рассматривать как изолированный эпизод. Рейд в Абботтабад состоялся во время президентства Обамы, в 2011 году, а Обама принадлежит к тому лагерю левых, которые не приемлют переворотов, гражданских войн, и террористических атак. Этот лагерь предпочитает медленные, малозаметные изменения в обществе, которые, накопившись за десятилетия, в конце концов принесут долгожданные социалистические плоды (этот подход левых называется градуализмом). Бин Ладен несвоевременным терактом, сам того не осознавая, фактически пошел наперекор долговременным планам американских левых, и поплатился за это.

Забегая вперед, теперь уже очевидно, что Обама оказался прав – ни американским левым, ни уж тем более американским правым не нужен был теракт 11 сентября. Этот теракт нарушил форсированную левыми плавную эволюцию от капитализма к социализму, и левые вынуждены были импровизировать и в спешке корректировать свою стратегию. Байдену при этом приходится выполнять существенно более сложную задачу, чем Обаме – дать Америке эволюционный импульс к социализму, прерванный Трампом.

Усилия Обамы не прошли даром. Террористы поняли, что есть более эффективный путь, обозначенный Обамой – “культурный джихад”, проводимый параллельно с “культурным марксизмом”.

Версия пост-марксизма, которая практикуется у нынешних обитателей вашингтонского болота, представляет собой коктейль из идей Фабианского социалистического сообщества (концепция этого сообщества восходит к древнеримскому полководцу Фабию, который вместо тактики решительных сражений использовал тактику медленного истощения противника), Франкфуртской школы социализма, “культурного марксизма” Антонио Грамши, экономическую составляющую маоизма, а также самостоятельных добавок, отражающих специфику Америки – стратегию Кловарда-Пивена (стратегия принуждения к политическим изменениям через организованный кризис) и элементы “расового социализма” (CRT).

При этом американский “расовый социализм” оказался настолько недвусмысленно похожим на “арийский социализм” Третьего Рейха, что левым пришлось даже создать (точнее – эксгумировать созданный немецким коммунистом Эрнстом Тельманом в 1930-х годах) политический противовес – Антифа. Антифа получилась непропорционально белой, поэтому для баланса пришлось создать еще одно боевое крыло Демократической партии – на этот раз черное, известное как BLM. (Ну, никак не могут демократы отмежеваться от старой и хорошо проверенной ими на практике идеи сегрегации).

Что же конструктивного смогли предложить Америке адепты левой идеологии в качестве ответа на атаку 11 сентября? Левые предложили то, что часто представлялось ими как панацея, и на свет появилась еще одна бюрократическая структура. Созданный в 2002 году Департамент Национальной Безопасности (ДНБ) был призван объединить все 17 разведывательных служб США под одной крышей. Крыша была создана, а объединение – нет. Уровень финансирования новой структуры – астрономический, а впечатляющих результатов нет. И, вероятно, не будет – структура нового разведывательного Левиафана заточена не на это.

Финансирование новой бюрократической структуры ДНБ (примерно 60 миллиардов в год) уже превысило бюджет ЦРУ (примерно 50 миллиардов), то есть ДНБ – всего лишь инструмент для примитивного распила бюджета. Формально, под руководством ДНБ в Америке после 2001 года было предотвращено более 100 мелких террористических атак, но это в основном заслуга ФБР (с бюджетом в 6 раз меньшим, чем ДНБ).

ДНБ выступает очередным ярким примером того, насколько Вашингтонское болото эмулирует финансовые, пропагандистские, и идеологические методы Кремлевского болота.

Доклады Генерального Инспектора Министерства Юстиции США, в том числе недавний доклад о положении дел в ФБР, показывают неприглядную картину коррупции – взятки, закрытие дел, слив информации в прессу, обмен информацией о проводимых следственных мероприятиях за секс, и откровенный сговор с идеологически близкой прессой.

Журналистка Катрин Херридж скомпилировала документ, в котором сравниваются даты сообщений агентов ФБР по “русскому делу” Трампа с публикациями в прессе. Это журналистское расследование наглядно демонстрирует, что ФБР давно уже не является правоохранительным органом – фактически эта организация выступает как политический оператор, как спецназ Демократической партии для тайных операций. С этой точки зрения можно считать доказанным, что преднамеренный слив информации в прессу был одной из составляющих в медиастратегии левых сил. ФБР, по сути, превратилась в государственную политическую полицию, во главе которой стоит группа политических активистов.

Двадцать лет после 11 сентября меня не покидала тревожная мысль, что где-то я уже все это видел. Но никак не мог припомнить, где именно. А потом я понял причину этого политического дежавю: американские спецслужбы просто стали применять многие стандартные методы советских спецслужб, а ЦК Демократической партии стал напоминать Политбюро ЦК КПСС. (С этой точки зрения “русское дело Трампа” было гигантской оговоркой по Фрейду). Другими словами, все это стало напоминать СССР, оккупированный самозванцами-неоаристократами.

Иосиф Сталин ликует в аду – выпускники Гарварда, Принстона, Стэнфорда и Йеля трансформировались в его последователей и постепенно переходят от меньшевистских методов воздействия на массы к большевистским.

Реакция Америки на 11 сентября – яркая иллюстрация идеологической поляризации общества. Правые и левые в Америке, после кратковременных колебаний, заняли в конце концов, как и ожидалось, прямо противоположные позиции.

Для ясности перечислим, кто такие правые в Америке. Список это короткий: консерваторы, частично либертарианцы, и частично республиканцы. Отметим также, что современная Республиканская партия США – это конгломерат консерваторов и республиканцев а-ля-Виши.

Левые в Америке прячутся за множеством разных имен: демократы (частично), социалисты, демократические социалисты, коммунисты, социал-демократы, маоисты, троцкисты, фашисты, зеленые, национал-социалисты, и многие другие. Как точно отметила Маргарет Тэтчер, “Социалисты всегда тратили много времени на поиски новых терминов для своих убеждений, потому что старые версии быстро устаревают и дискредитируются”.

В ответ на 11 сентября, американские правые решили сделать то, о чем мечтали всегда – наказать виновных. При этом слово “наказать” использовалось в существующем уже двадцать лет назад политкорректном смысле. На самом деле имелось в виду уничтожить, сокрушить, истребить бородатых радикалов – причем сделать это как можно громче, чтобы и другим неповадно было.

В ответ на 11 сентября американские левые решили сделать то, о чем мечтали всегда – не упустить возможности, в соответствии со стратегий Кловада-Пивена, использования очередного кризиса в политических целях.

Если в первые месяцы после трагедии 11 сентября американское общество оказалось объединенным под правыми флагами, то затем политическая роза ветров разбросала людей по разные стороны политических баррикад. Правые вернулись к повседневным делам, а левые занялись строительством новой вашингтонской бюрократии ДНБ и строительством нового “демократического” Афганистана. И на то, и на другое ушли миллиарды долларов, но в результате очередной антирекорд оказался побит – уровень влияния бюрократии в Вашингтоне значительно повысился, а уровень демократии в Афганистане – даже до захвата Кабула Талибаном – существенно не изменился.

Ни США, ни Советский Союз, ни Великобритания не смогли “завоевать” Афганистан, потому что такой страны, как Афганистан, не существует. Название “Афганистан” – это географическое название территории, населенной множеством полудиких племен, для которых понятие “страна Афганистан” вообще не существует и никогда не существовало. “Страна Афганистан” – это выдумка, политический мираж американского коррумпированного разведывательного аппарата. (Примерно такая же ситуация с Ираком и Сирией).

В течение 20 лет американский бюрократическо-разведывательный комплекс продвигал иллюзию того, что пост-марксизм способен вытеснить политический ислам в качестве объединяющей идеологии полуфеодального Афганистана. В результате Америка потратила почти триллион долларов на поддержание этого мифа – и теперь миф рухнул. Первоначальный план по выводу 2500 военнослужащих из Афганистана провалился до такой степени, что потребовалось 3000 десантников, чтобы продолжить план вывода 2500 человек.

Уровень индифферентности и некомпетентности администрации Байдена по Афганистану поражает воображение. Но это самое большое стратегическое унижение, которое когда-либо испытывала любая великая держава, готовилось задолго до переезда Байдена в Белый Дом. Поражение Америки готовилось еще с того времени, когда будущий глава ЦРУ Джон Бреннан голосовал на президентских выборах 1976 года за твердолобого сталиниста, кандидата Коммунистической партии США Гесса Холла.

За полтора месяца до захвата Кабула Талибаном (официальное название которого – Исламский Эмират Афганистана), американские спецслужбы утверждали, что Кабул окажется под угрозой не ранее чем через полтора года. За четыре дня до падения Кабула разведка предсказывала, что Кабул может пасть через 90 дней. Сюрреалистичные прогнозы американских спецслужб – это следствие эндемической некомпетентности.

Под командованием Байдена военные начали вывод из Афганистана, бросив все – гражданских, технику, оружие, боеприпасы, и союзников по НАТО. Хаос в аэропорту Кабула стал результатом отмены Байденом – всего за два месяца до падения Кабула – программы Трампа по быстрой и безопасной эвакуации американцев из кризисных зон.  Кроме того, американская контрразведка оставила Талибану биометрическую базу данных всех афганцев, которые работали на Соединенные Штаты. Американские спецслужбы способствовали величайшему и наиболее предотвратимому внешнеполитическому позору в истории Америки.

Ошеломляющая некомпетентность американской разведки замешана на левой идеологии вашингтонских фантазеров, которые эмулируют канувших в лету кремлевских мечтателей.

С приходом Байдена левые нашли себе новую цель – “внутренний терроризм”. Любое посягательство или даже намек на посягательство на статус-кво вызывает резкую и гневную реакцию властей (параллели с событиями в России, Белоруссии, Китае и Северной Корее здесь однозначные). Эти страны хорошо известны своей ненавистью к инакомыслящим. Теперь и Соединенные Штаты к ним присоединились.

Байден, псевдосекретный коммунист, который так и не вступил в партию, умудрился даже пригрозить американским гражданам, намекнув на возможность использования против них ядерного оружия. Цитируем Байдена: “если вы считаете, что вам нужно иметь оружие для того, чтобы противостоять правительству, вам потребуются истребители F-15 и, возможно, ядерное оружие”. Согласно Байдену, не джихадисты, а “белые супрематисты” представляют сейчас “самую смертоносную террористическую угрозу” для Соединенных Штатов.

Переориентация американских спецслужб с внешних на “внутренних” террористов (к которым относятся диссиденты, недовольные, и просто критики режима – все они теперь занесены в графу “отечественных воинствующих экстремистов”) стала государственной политикой. В настоящее время в списке около 2 миллионов “неблагонадежных” граждан США. В этом списке столько добропорядочных людей, что уже просто неприлично не быть в нем. Как эпитома некомпетентности, этот список был опубликован в Интернете и удален только через три недели.

Со своей стороны, Байден предложил создать американский вариант советского и нацистского стукачества. Администрация поощряет граждан, сообщающих американским спецслужбам о “неблагонадежных” соседях, членах семьи, и коллегах.

Для того, чтобы попасть в список “неблагонадежных” и тем самым получить путевку в тюрьму Гуантанамо Бей, теперь не требуется отращивать длинную бороду и расстреливать кафиров. Достаточно не подчиниться нынешнему предикату цензуры или высказать сомнения в генеральной линии партии по любому вопросу – например, по вопросу эффективности вакцин от коронавируса.

К концу второго срока Обамы/Байдена американские спецслужбы оказались трансформированы в полностью коррумпированные политические военизированные организации, ориентированные против тех американских граждан, которые подозреваются в политической оппозиции американским левым. Например, генерал Майкл Хейден, бывший директор Агентства национальной Безопасности и ЦРУ, предлагает изгнать политическую оппозицию в ссылку в Афганистан.

Сталин, Путин, и Си не без основания гордятся тем, чего добились Обама/Байден: центр тяжести американских проблем переместился из Москвы и Пекина в Вашингтон, округ Колумбия.

Разумеется, Россия и Китай будут продолжать играть отнюдь не церемониальные роли, но уже сейчас они могут открывать шампанское – такого внушительного контингента своих идеологических сторонников в американских спецслужбах они не имели никогда. Левые еще с середины прошлого века знали, что они находятся в оппозиции к американским спецслужбам. Поэтому во взаимоотношениях со спецслужбами они воспользовались известным советом советской партийной номенклатуры: “Лучший способ контролировать оппозицию – возглавить ее самим”.

Нынешний обитатель Белого Дома выступает ярким доказательством этой трансформации.

Например, в том же 1981 году, когда Трамп начал работу на ФБР, сенатор Байден вел бескомпромиссную борьбу против номинации Уильяма Кейси Директором ЦРУ в администрации Рейгана. Камнем преткновения было желание Кейси отменить ограничения на тайные операции против американских граждан, наложенные Конгрессом после Уотергейтского скандала. Прошло 40 лет, и теперь уже президент Байден возглавляет движение за всеобъемлющую слежку за американскими гражданами, единственная вина которых состоит в том, что они не желают строить социализм.

Американские спецслужбы возглавляют комиссары правящего класса, приверженцы левой идеологии. При этом левая верхушка руководит многотысячной армией рядовых сотрудников спецслужб, большинство которых левую идеологию не разделяет.

Идеологическая пропасть между руководящим идеологически левым меньшинством и большинством идеологически правых рядовых агентов и является двигателем эволюции американских спецслужб.

После переезда Байдена в Белый Дом левые имеют безусловное преимущество. Это следует из того, что, невзирая на многочисленные скандалы, никто из рядовых агентов так и не подал в отставку и не вынес сор из избы. Похоже, они дали присягу не своей стране, а своей пенсии. Это понятно. Непонятно другое – до каких пор мы будем все это терпеть и продолжать финансировать погружение Америки в безумие? Почему мы пропустили тот момент, когда ЦРУ, ФБР и все остальные разведывательные организации Америки превратились в Штази 2.0?

Спецслужбы всегда были микрокосмом общества в целом. При этом известно, что они не приемлют никакого контроля над собой. Чтобы восстановить американскую разведку и контрразведку, мы должны детоксифицировать все общество от идеологического вируса. Мы должны это сделать, потому что под руководством демократов американская разведка получила мат от банды неграмотных зоофилов и педофилов. Мы должны, потому что в то время, когда идеологический вирус захватывает страну, американская разведка парализована. Опять же, мы должны, потому что социальная дезинтеграция и тектоническая трансформация нации представляются неизбежными.

Для этого всем нам, видимо, вскоре придется вспомнить мудрые слова Томаса Джефферсона в Декларации Независимости: “… когда длинный ряд злоупотреблений и насилий, неизменно подчиненных одной и той же цели, свидетельствует о коварном замысле вынудить народ смириться с неограниченным деспотизмом, свержение такого правительства и создание новых гарантий безопасности на будущее становится правом и обязанностью народа”.

Следующий – Гонконг. Приготовиться Украине

Никогда не думал, что увижу, как американские войска бросают американских женщин и детей. Но, увы – увидел. Байден подчинился требованиям Талибов. Он начал вывод военнослужащих из Кабула, оставляя потенциальных американских заложников в Афганистане на произвол судьбы.

Да, Талибы окружили аэропорт в Кабуле. Плохо, но не смертельно. Смертельно то, что Байден без боя отдал Талибам высокотехнологичные, современные ракеты класса “земля-воздух”. Как следствие, Талибы могут легко сбить любой самолет, пытающийся взлететь или приземлиться из Кабульского аэропорта. Поэтому на слезную просьбу Байдена продлить срок эвакуации после ранее обнародованной даты 31 августа Талибан ответил категорическим “Нет!” Благодаря Байдену, все козыри у них.

Байден сам выбрал эту злополучную дату 31 августа. Как оказалось, Талибан держит руку на пульсе – теперь они умеют троллить. Неграмотных зоофилов кто-то просветил, что настольной книгой вот уже трех поколений демократов являются “Правила для радикалов” Саула Алинского. “Заставьте врага придерживаться его собственных правил” – гласит одно из правил Алинского. Вот они и принуждают Байдена держать слово.

Удивительно, как до сих пор никто из администрации Байдена не ушел в отставку. Если бы это произошло при Трампе, половина администрации уже ушла бы – кто-то в качестве протеста, но большинство были бы просто уволены сами Трампом. Отметим поразительный, оглушающий факт – никто в средствах массовой дезинформации не защищает Байдена. Еще более странно то, что, похоже, никто не обвиняет Трампа.

Трамп планировал вывод войск из Афганистана, но Байден предпочел не вывод, а бегство. Бегство беспорядочное, непродуманное, и хаотическое. Бегство, которое, похоже, имеет перед собой одну цель – унизить Америку. Тысячи американцев, оказавшихся в Афганистане, теперь стали фактическими заложниками религиозных фанатиков.

Когда Трамп пришел к власти, в радиопередаче Виктора Топаллера “Рикошет” кто-то из приглашенных гостей сказал замечательные слова: “В Америке было темно. Потом пришел Трамп, и включил свет”. Теперь свет опять меркнет. Меркнет, потому что Байден внедряет свою доктрину внешней политики, прямо противоположную доктрине Трампа.

Доктрина Байдена – полная и безоговорочная капитуляция.

Левые идеи за последний век претерпели множеств метаморфоз. Одна из них – идея о перманентной революции – уступила место идее о перманентной капитуляции. Под руководством президентов-республиканцев Америка выиграла войны во Вьетнаме, Ираке, и Афганистане. Но, разгромив противника, Америка – под руководством президентов-демократов – во всех этих случаях нашла способ капитулировать.

В результате Франция, Великобритания, Италия и Германия обращаются к Путину за помощью в Афганистане. Спецназовцы этих стран совершают дерзкие вылазки за пределы кабульского аэропорта, чтобы спасти граждан своих стран. Байден подобный приказ решил не отдавать. Отнюдь не так должен себя вести президент сверхдержавы. Слабый, изолированный, некомпетентный и бессвязный Байден стал лицом Америки перед миром. Лицом позорным и жалким.

Не только противники Байдена это видят. Это видят и его сторонники. Никто больше не верит, что Байден управляет страной. И его жена Джилл, которая работает главным кукловодом, это знает.

У демократов назревает серьезная проблема. Судя по вакханалии жесткой критики Байдена не только в правых, но и в левых медиа, демократы хотят, чтобы Байден совершил политическое харакири из-за Афганистана. Но переезд Камалы Харрис в Оральный кабинет станет настоящим бедствием для Демократической партии, невзирая на профессионализм госпожи Харрис в одноименных делах. Даже сам процесс смещения президента наносит огромный ущерб его партии и ее электоральным перспективам.

Но главная внутриполитическая головная боль демократов – это политическая невозможность Камале Харрис отбросить приставку “вице” к названию своей должности. Дело в том, что в настоящее время соотношение сил в Сенате 50–50. Таким образом, голос вице-президента, который по совместительству является президентом Сената, становится решающим.

Если республиканцы в Сенате займут круговую оборону (а они могут это сделать – если захотят), то вся оставшаяся до окончания срока потенциального президента Харрис законодательная повестка демократов будет торпедирована. Демократы не смогут принять ни одного закона без поддержки республиканцев. Они даже не смогут выиграть голосование по кандидатуре вице-президента для потенциального президента Харрис, которой придется досиживать свой срок не только без вице-президента, но и без какой-либо возможности предпринять что-либо на законодательном фронте.

Итак, Байден предал и покинул Афганистан. Следующий на очереди – Гонконг. Приготовиться Украине, а затем – Тайваню. Китай смотрит на нас и откровенно смеется. Теперь китайские коммунисты возьмут Тайвань и согнут Гонконг в бараний рог, когда захотят. Мир знает, с кем он имеет дело. Американская слабость выглядит именно так. Вместе с тем, сроки, отведенные историей, весьма жесткие. Все агрессоры понимают, что для завершения всех дел им отводится не более трех лет. Только чудо теперь остановит иранскую бомбу или потерю независимости Украиной. 

До конца месяца еще есть время. Но если Байден уйдет, оставив американских граждан в Афганистане, он должен быть подвергнут импичменту. Любой другой глава западного государства давно бы уже ушел в отставку за то, что бросил тысячи граждан в тылу врага, причем даже не выходя во время кризиса из своего летнего отпуска.

Прошедшая неделя запомнится как неделя, когда мир перестал считать США ведущей мировой сверхдержавой. Россию, Китай и бесчисленное множество исламских фундаменталистов воодушевили трусость и нечестность главнокомандующего США. Байден просто отказался от нашего стратегического преимущества в вооружении и репутации.

Трамп был грубым и бесцеремонным. Но он был предельно честен. Это знали не только друзья, но и враги. За последние полтора года президентства Трампа, в Афганистане не был убит ни один американский солдат. Талибы сидели ниже травы и тише воды. Теперь же в Америке нет функционирующего президента, и этот позор виден всему миру.

Являются ли действия администрации Байдена примером некомпетентности или, наоборот, являются частью какого-то глобального, зловещего плана левых? Как ни странно, но эти две альтернативы не исключают друг друга. Если политик – левак, то это отнюдь не исключает, что он не может быть абсолютным идиотом.

Уинстон Черчилль заметил, что “Вы всегда можете рассчитывать, что американцы сделают все правильно – после того, как они перепробуют все остальные варианты”. Что ж, вариант с Байденом мы попробовали.

Капитуляция-2, или искусство проигрывать

Политическая платформа Байдена перед выборами 2020 года была простой и незамысловатой – Анти-Трампизм. Все, что ни делал президент Трамп, объявлялось неправильным, и предлагался диаметрально противоположный путь. После переезда в Белый Дом Байдену следовало бы образумиться и перестать действовать такими топорными методами. Но ума не хватило.

Еще до фиаско с Афганистаном Байден провозгласил Анти-Трампизм новой государственной политикой. На каждый новый вызов, на каждую новую проблему, на каждый новый кризис у администрации Байдена всегда один ответ – в этом виноват Трамп. И только Трамп. Все беды – от него. Новая администрация с энтузиазмом принялась претворять в жизнь лозунг: “Если Трамп делал что-то, то мы сделаем с точностью до наоборот”.

Если Трамп поддерживал строительство нефтепровода из Канады в Техас, то Байден нефтепровод отменил. Если Трамп выступал против газопровода Северный Поток-2 в Европе, то Байден газопровод утвердил. Если Трамп расторгнул позорную сделку с Ираном, то Байден эту сделку старается реанимировать. Если Трамп вышел из кабального Парижского Соглашения по климату, то Байден к нему присоединился. Если Трамп закрыл южную границу США для нелегальных эмигрантов, то Байден эту границу открыл.

Трамп о дремучем Анти-Трампизме хорошо знал – он даже использовал его для достижения своих целей. Но это было до выборов. То, что хорошо для предвыборной гонки, может привести к печальным результатам после выборов. Типичный пример – Афганистан.

Ни США, ни Советский Союз, ни Великобритания не смогли “завоевать” Афганистан, потому что такой страны, как Афганистан, не существует. Название “Афганистан” – это географическое название территории, населенной множеством полудиких племен, для которых понятие “страна Афганистан” вообще не существует и никогда не существовало. “Страна Афганистан” – это выдумка, политический мираж американского коррумпированного разведывательного аппарата. (Примерно такая же ситуация – с Ираком и Сирией). Таким же миражом являлась и афганская армия.

В течение 20 лет американский бюрократическо-разведывательный комплекс продвигал иллюзию того, что пост-марксизм способен вытеснить политический ислам в качестве объединяющей идеологии Афганистана. В результате Америка потратила почти триллион долларов на поддержание этого мифа – и теперь миф рухнул.

Уровень индифферентности и некомпетентности администрации Байдена по Афганистану поражает воображение. Возможно, это наиболее громкое стратегическое унижение, которое когда-либо испытывала любая великая держава.

За полтора месяца до захвата Кабула Талибаном (официальное название которого – Исламский Эмират Афганистана), американские спецслужбы обнародовали, что Кабул окажется под угрозой не ранее чем через полтора года. За четыре дня до падения Кабула разведка предсказывала, что Кабул может пасть через 90 дней. Сюрреалистичные прогнозы американских спецслужб – это следствие эндемической некомпетентности.

Под командованием Байдена военные начали вывод из Афганистана, бросив все – гражданских, технику, оружие, боеприпасы, и союзников по НАТО. Хаос в аэропорту Кабула стал результатом отмены Байденом – всего за два месяца до падения Кабула – программы Трампа по быстрой и безопасной эвакуации американцев из кризисных зон. Кроме того, американская разведка оставила биометрическую базу данных всех афганцев, которые работали на Соединенные Штаты.

Почему все это произошло? Потому что Байден приказал: “Изучите, что планировал сделать Трамп в Афганистане, и мы поступим наоборот”. При этом и Трамп, и Байден хотели завершить Афганскую эпопею – но по совершенно разным причинам, и совершенно разными методами.

План Трампа состоял в том, чтобы:

– содержать достаточно мощную группировку вооруженных сил, чтобы договариваться с Талибами с позиции силы

– вывезти всю боевую технику, все вооружение и амуницию

– взорвать все, что нельзя взять с собой – аэродромы, военные базы, военные сооружения

– в первую очередь вывезти всех американских граждан

– вывезти всех афганцев, которые сотрудничали с американцами, и их семьи 

– и только после этого вывести оставшиеся войска.

Договориться с талибами Трамп не успел – и эта часть могла быть завершена администрацией Байдена, благо Трамп оставил ему в Афганистане достаточно внушительное наследство, чтобы он мог вести переговоры с Талибаном с позиции силы. Трамп не успел “дожать” Талибан – переговоры были прерваны. Байдену необходимо было продолжать давление на религиозных фанатиков, давая понять, что их ситуация безвыходная.

Вместо этого Байден сделал Талибам подарок – он объявил окончательную и безоговорочную дату вывода американских войск из Афганистана – 31 августа, накануне двадцатилетия трагедии 11 сентября. Командиры Талибана не поверили. Они расценили это, как блеф.

Но 2 июля, за полтора месяца до сдачи Кабула, работающие на самой крупной американской военной базе Баграм афганцы обнаружили, что база пуста. О выводе войск с базы не был предупрежден ни командир афганского гарнизона, ни союзники по НАТО. К моменту прихода на базу талибов оборудованная по последнему слову техники база оказалась полностью разграблена племенами, живущими неподалеку. Да, Талибану не удалось там поживиться, но сдачей военной базы без боя Байден умудрился загнать американский контингент в угол. После потери Баграма в Афганистане для эвакуации американцев остался только один – Кабульский – аэропорт.

Для всех, живущих за пределами Афганистана, захват Кабула и других городов был стремительным, но для тех, кто там находился, это была агония длиной в 6 недель. Транспорта у Талибана практически не было – сотня ржавых грузовиков Тойота с пулеметами в кузове на территории размером с Техас не в счет. Приход Талибов к власти завоеванием назвать нельзя. Это была медленная передачи власти – с той скоростью, с которой бойцы Талибана могли идти. Сопротивления не было. О каком сопротивлении могла идти речь, если Байден приказал американцам бежать с поля боя?

События в Кабуле стали сюрпризом не только для Америки. Талибы тоже оказались поражены тем, что Байден начал вывод контингента с военных, а не с гражданских лиц. Первоначальный план по выводу оставшихся 2500 военнослужащих из Афганистана провалился до такой степени, что потребовалось перебросить в Афганистан еще 6000 десантников, чтобы продолжить план вывода 2500 человек.

Администрация Байдена способствовала величайшему и наиболее предотвратимому внешнеполитическому позору в истории Америки.

Как отметил один генерал НАТО: “Проблема с американцами в качестве ваших союзников состоит в том, что никогда не знаешь, когда они повернутся и нанесут самим себе удар в спину”.

Ошеломляющая некомпетентность американских левых будет иметь весьма долгоиграющие последствия. Исполняющий в настоящее время обязанности Акелы промахнулся, и теперь начнет полыхать во многих местах сразу. Слишком откровенным был промах Акелы, слишком явно выглядела очередная капитуляция Белого Дома. Кто теперь остановит вторжение на Тайвань? Кто выступит противовесом агрессии Путина? Кто остановит выход на проектную мощность центрифуг для производства оружейного урана в Иране?

Похожая ситуация наблюдалась в 2014 году в Ираке. Непродуманный вывод вооруженных сил из Ирака Обамой привел к созданию Исламского Халифата. Теперь это будет Исламский Эмират. Талибы, взорвавшие колоссальные 1500-летние статуи Будды, скоро унаследуют членство в ЮНЕСКО – агентстве, отвечающем за охрану всемирного культурного наследия.

Сравнивая войну в Ираке и во Вьетнаме, американский философ Томас Соуэлл отметил: “Американские войска выиграли ту войну, но наши политики проиграли мир”. Судьба брошенных в Сайгоне в 1975 году американцев долгое время была незаживающей раной. В 2021 году Байден нанес еще одну.

Попытка превращения Техаса в Абсурдистан

Сразу отметим – в деле о техасских демократах никто не нарушил закон: ни демократы, ни республиканцы. Это важно, потому что априори эта проблема не может быть решена юридическими или административными методами, а только методами политическими.

Нет сомнения, что 52 законно избранных члена Палаты Представителей Техаса ушли в самоволку законно, прихватив с собой ящики с пивом. А оставшиеся республиканцы и демократы законно потребовали возвращения самовольщиков в Остин, столицу штата Техас, для продолжения работы в качестве законодателей. И те, и другие применяют хорошо известные и законные методы политической борьбы, разрешенные как в Техасе, так и в большинстве других штатов.

Проблема техасских самовольщиков не криминальная, не административная, не юридическая, а политическая.

Именно для решения таких проблем существует механизм импичмента. Этот механизм предназначен для тех случаев, когда выборное лицо совершает нечто вопиющее, нечто отвратительное, но, в то же время, не прописанное в своде законов.

Импичмент – это не криминальное, а политическое судилище. Вероятно, к этому и идет дело в Техасе. И ушедшие в самоволку техасские демократы усиленно помогают техасским республиканцам, делая одну политическую ошибку за другой.

Во-первых, даже действуя на законных основаниях и срывая кворум законодательного собрания Техаса, демократы оказались не способны просчитать остальные риски, включая политические.

Во-вторых, время для политического демарша было выбрано демократами совершенно неправильно – самовольщики умудрились прилететь в Вашингтон аккурат к началу летних каникул Палаты Представителей Конгресса США. Поэтому практически никто из высокопоставленных лидеров демократов с ними так и не встретился и не оказал политическую поддержку. В результате отпиариться демократам не удалось.

В-третьих, техасские демократы продемонстрировали, что требования к маскам и личной гигиене во время эпидемии коронавируса касаются лишь простых людей, а для них рекомендации врачей – не указ. В результате политическая карма настигла их без промедления: непропорционально большое количество демократов подхватили в Вашингтоне корону, и президент Байден отказался с ними встречаться. История с ковидом сделала техасских демократов посмешищем для всей Америки.

В-четвертых, демократы почему-то забыли, что в политической игре имеется другая сторона, и рассчитывать на то, что эта другая сторона будет сидеть сложа руки, было весьма наивно. Республиканцы довели дело до Верховного Суда штата Техас, который подтвердил правомочность арестов самовольщиков, и теперь демократам вообще надеяться не на что. Они парализовали работу легислатуры штата Техас, а сами себя превратили в политических изгоев, с которыми никто не желает общаться. Все идет к закономерному и печальному для демократов концу.

Традиционно, американцы недолюбливают тех, кто отлынивает от работы. Поэтому симпатии народа находятся на стороне республиканцев, а не на стороне самовольщиков. Покинувшие свой пост демократы при вступлении в должность дали присягу, а нарушать присягу и нарушать правила поведения для депутатов, утвержденные легислатурой Техаса, политически глупо.

С экранов телевизоров демократы обвиняют республиканцев во всех смертных грехах. При этом авторы гневных тирад прекрасно понимают, что под словом “арест” понимается не посадка в тюрьму, а посадка на рабочее место в законодательном собрании Техаса. Это не криминальный, а гражданский арест. Никакого нарушения свободы слова тоже нет – наоборот, парламентский пристав приведет самовольщиков в зал заседаний, где они имеют полное право участвовать в дискуссии по законопроекту. Кроме того, требования республиканцев прописаны в Конституции штата Техас (Статья 3, Секция 10). Эта статья разрешает “принуждать к явке отсутствующих членов таким образом и с такими санкциями, которые каждая Палата посчитает нужным”.

Для кворума из 100 человек республиканцам не хватает всего-навсего четырех человек. 96 против 4 – таковы шансы на политическую победу сторон. Даже самые твердолобые леваки понимают, что торпедировать работу легислатуры Техаса до бесконечности не удастся. В конце концов всем техасским ренегатам придется вернуться в Техас – теперь уже без ящиков с пивом – и там их ждет голосование по новому избирательному закону штата. Между тем, выдача ордеров на арест самовольно покинувших свой пост демократов уже началась.

Налицо планомерное разрушение репутации демократов Техаса с помощью самих же демократов Техаса. Кажется, демократы так и не поняли разницу между тем, как негативный пиар работает в шоу-бизнесе и в политике. Только в шоу-бизнесе негативный пиар тождественен позитивному, а в политике негатив – всегда негатив.

Аудит в конце тоннеля

Начнем с того, что все, что мы знаем об аудите выборов 2020 года в штате Аризона, мы знаем из неофициальных и полуофициальных источников. Мы знаем об аудите многое: как он проводится, кто его проводит, и кто выступил его инициатором. Но мы не знаем, каковы официальные результаты работы аудиторов. Отрывочные сведения о результатах аудита прозвучали во время слушаний в Сенате штата Аризона, который является заказчиком аудита выборов 2020 года.

Если официальных результатов аудита нет, то почему вся придворная пресса так отчаянно пытается скрыть важные моменты, вскрытые аудиторской группой штата Аризона? Почему пресса и демократы стараются скрыть от публики, как в действительности проходили выборы в Аризоне?

Итак, аудиторы еще не представили никаких выводов. Слушание в Сенате Аризоны было направлено на то, чтобы проинформировать заказчика – Сенат – какие еще документы нужны для завершения аудита от администрации графства Марикопа, прежде чем закончить свою работу. Вот во время этих слушание мы и узнали о некоторых поразительных фактах, ранее не известных.

Забегая несколько вперед, отметим, что этих (далеко не полных) фактов оказалось достаточно, чтобы сенаторы штата Аризона призвали отменить сертификацию выборов. В частности, Президент Сената Аризоны Карен Фанн заявила, что количество бюллетеней, обнаруженных в ходе аудита, не соответствует официально сертифицированному количеству.

Что же это за факты, которые пресса так старается скрыть?

Аудиторами было обнаружено 37 тысяч входов в компьютерную систему выборов. Как известно, у любого компьютера имеется ограниченное пространство на диске для регистрации входа в систему. В Аризоне компьютеры имели для этого 20 Мб – как раз для 37 тысяч записей. Как только это пространство заполнено, операционная система удаляет самую старую запись, чтобы освободить место для новой записи. В марте 2021 года, через полгода после выборов, кто-то попытался ввести пустой пароль 37 тысяч раз, тем самым удалив всю историю входа в систему выборов. Теперь уже невозможно определить, кто и когда входил в систему, эти данные потеряны навсегда. Вопрос – кому понадобилось уничтожить эту информацию?

Аудиторами обнаружено 74 тысячи подозрительных бюллетеней, отправленных якобы по почте. Когда избиратель просит отправить бюллетень по почте, то штат должен произвести 2 документа: один документ о том, когда бюллетень был отправлен избирателю, а другой о том, когда бюллетень был получен от избирателя. Для этих 74 тысяч бюллетеней никаких документов вообще не обнаружено.

Напомню, что Байден выиграл выборы в Аризоне с перевесом всего в 10 с половиной тысяч голосов, поэтому обнаружение этих 74 тысяч бюллетеней фактически означает проигрыш Байдена. В результате вся прикормленная пресса сразу изменила тон – теперь утверждается, что никакого мошенничества не было, это, мол, просто непреднамеренная канцелярская ошибка, аудиторы поторопились, и нам беспокоиться о 74 тысячах бюллетеней не следует. Вполне возможно, что это и так, и легитимность этих бюллетеней будет в будущем доказана, но аудиторы озвучили то, что они раскопали на сегодняшний день.

Следующая находка аудиторов – это проблема с серийным номером бюллетеней. Эта проблема возникает при замене бюллетеней, когда взамен испорченного бюллетеня выдается новый. При этом новому бюллетеню должен присваиваться серийный номер оригинала, чтобы избежать двойного подсчета. Но в Аризоне значительное количество бюллетеней (тысячи), выданных в качестве дубликата, вообще не имеет серийного номера для проверки и сопоставления с оригиналом. Другими словами, в Аризоне бюллетени могли размножаться – не только 2 раза, но и 10 раз или 100 раз. Номеров нет, и сравнение с оригиналом невозможно.

Ситуация здесь очень похожая с предыдущей. Если бюллетени без серийного номера – это вброшенные бюллетени, то это криминал. Если же они просто очередная канцелярская ошибка, то почему такие бюллетени были признаны действительными?

Перечислим в телеграфном стиле и другие (неофициальные) находки аудиторов.

  • 4 тысячи человек зарегистрировались менее чем за две недели до выборов, но, тем не менее, им разрешили проголосовать (по закону регистрация заканчивается за 2 недели до выборов).
  • Через неделю после выборов, 18 тысяч проголосовавших были удалены из списков как недействительные (умершие, переехали в другой штат и т. д.)
  • 11 тысяч человек, проголосовавших на выборах 3 ноября 2020 года, в списках избирателей 7 ноября (через 4 дня после выборов) еще не было. Но каким-то магическим образом они были внесены в списки избирателей через месяц, к 4 декабря 2020 года.
  • Сверка подписей избирателей, в соответствии с законом, должна была производиться по 20 точкам, как того требует криминалистика. Но фактически сверка подписей вообще не производилась.
  • После того, как было объявлено об аудите, кто-то удалил всю базу данных по голосованию.
  • Власти графства Марикопа отказались выдать конверты, полученные от избирателей по почте, причем как физические конверты, так и их сканированные изображения.
  • Бумага многих бюллетеней отличается от стандартной по толщине. Были выявлены бюллетени более толстые, чем официальные, и 168 тысяч более тонких бюллетеней.
  • Папки для перевозки бюллетеней должны иметь стандартную величину по 100 или 200 бюллетеней в каждом, и сопроводительные документы должны содержать аккуратную информацию о результатах голосования по каждой папке. Но аудит показал, что фактические результаты отличаются от задекларированных.
  • Ящики для хранения бюллетеней никогда не опечатывались.
  • Урны для голосования были заклеены обычным скотчем, а не пломбами с контролем вскрытия.
  • В главный сервер проникли хакеры прямо во время голосования.

Таким образом, этот аудит поставил под сомнение десятки тысяч бюллетеней – этого достаточно, чтобы в Аризоне присудить победу Трампу . Вместе с тем объективная оценка того, что происходит сейчас в Аризоне – это саботаж. Власти используют все ресурсы – и административные, и судебные – чтобы либо полностью остановить, либо дискредитировать аудит. Возможно, аудит так и не будет закончен к концу июля, как планировалось, и его результаты будут неполными или недостаточными для судебного разбирательства.

Но, к ужасу демократов, на сцену вышел новый персонаж – Генеральный прокурор штата Аризона, который после слушаний в Сенате потребовал от госсекретаря штата предоставить прокуратуре все документы, связанные с выборами 2020 года. Речь здесь уже идет не об аудите, а об уголовном расследовании.

Каковы политические последствия аризонского аудита? Сразу отметим, что не существует механизма отмены выборов после того, как коллегия выборщиков проголосовала, результаты сертифицированы, и Конгресс выборы утвердил. Независимо от того, какие были уловки, нарушения или мошенничество, наша страна вынуждена застрять в болоте официальных результатов.

Конституция США не дает ответа на вопрос, что делать с президентом, который пришел к власти путем мошенничества, особенно если мошенничал не он сам, а люди, с которыми он даже не знаком. Но если основной текст Конституции США молчит, то, по 10-й Поправке к Конституции, вопрос должен решаться внутри штата самим штатом.

Но сама идея демонстрации того, что выборы 2020 года были сфальсифицированы – даже без выселения Байдена из Белого Дома – существенно понизит шансы демократов на десятилетия вперед.

Как должен был поступить Байден, если он на 100% уверен в своей победе? Он должен был поддержать аудиторские проверки во всех штатах. Например, в аналогичной ситуации в 2000 году Буш не противился пересчету голосов. Как известно, во Флориде было сделано три пересчета голосов (и во всех трех победителем вышел Буш). Байдену необходимо было поддержать аудит в Аризоне – это было бы явной демонстрацией политической силы и политической воли.

Другой пример политической силы и политической честности – в том же 2020 году Трамп выиграл Техас с большим отрывом. Но теперь Техас хочет тоже провести аудит по образу и подобию аризонского – и Трамп всячески поддерживает эту идею. Но Байден поступил прямо противоположно, и тем самым продемонстрировал свою политическую слабость и беспомощность.

Вслед за Байденом пошла вся придворная пресса, все аппаратчики демократической партии, и все их сторонники. Истерия левых по поводу незаконченного аудита достигла небывалых высот. Демократы в Конгрессе подсуетились и даже предложили антиконституционный законопроект о национализации выборов в Америке.

Нет никакого сомнения в том, что левые в отчаянии пытаются сорвать аудит. Например, Твиттер заблокировал аккаунт аризонского аудита, как он поступил ранее с аккаунтом президента Трампа. В тот же день были заблокированы аккаунты аудитов в Пенсильвании, Висконсине, и Джорджии.

Сторонники Байдена справедливо усматривают в аудите серьезную политическую опасность. Официальных результатов еще нет, но все левые преждевременно аудит осуждают и высмеивают. А правые резонно замечают: “К чему вся эта истерика, если кандидат Байден, согласно официальным данным, получил наибольшее число голосов избирателей за всю историю США? Чего демократам бояться? Если вам не нравится, как проводится аудит, то никто не запрещает вам проводить параллельный аудит”.

Один из основных аргументов демократов против аудита явились многочисленные проигранные судебные иски как республиканцев, так и самого Трампа, связанные с выборами 2020 года. Но проигранные иски не следует рассматривать как подтверждение того, что выборы 2020 года проходили без фальсификаций. Проигранные иски говорят лишь о том, что ни один здравомыслящий судья не собирается выносить какое-либо решение, если не проведено соответствующее расследование. Во всех этих случаях ни один суд даже не приступил к рассмотрению дела по существу.

Дело в том, что суд не является органом следствия, и поэтому надежда на то, что какой-то судья проведет расследование в зале суда и “отменит выборы”, находится весьма далеко от реальности. Следствие должно проводиться другими органами, и только после окончания следствия суд сможет рассмотреть дело по существу.

Так что ожидать отмены результатов выборов 2020 года – по крайней мере до окончания аудита и официального прокурорского расследования – не следует. Но если аудит в Аризоне все-таки будет торпедирован и пойдет ко дну, то вместе с ним ко дну пойдет и федеративная республика, известная под именем Соединенные Штаты Америки.